Платон, сын Аполлона

Они, направляясь к развалинам Пифагорова храма Муз, оставили Диона в городе: там у него были какие-то неотложные дела. Теперь он спешил присоединиться к Архиту и Платону. Дион был учеником, в котором Архит видел своё продолжение и потому выделял его среди других, держал постоянно при себе, как только позволяли обстоятельства. Дион был, кажется, счастлив этим, хотя, будучи очень сдержанным, внешне это никак не проявлял. Когда же он заставал Архита и Платона вместе, то радость его переходила все границы и он улыбался. Вот и теперь Дион приблизился к ним со счастливой улыбкой, присел чуть поодаль на камень, утирая пот с лица.

   — Значит, это было здесь, — произнёс он со вздохом, оглядывая печальные развалины. — Здесь неразвитые души согрешили против разума, совершив тягчайшее преступление.

Архит и Платон знали, о чём заговорил Дион. Это преступление было ужасным. Враги Пифагора, — а высокие натуры всегда вызывают раздражение у людей посредственных, коих в мире большинство, — заперли математика и его сорок сторонников в доме, обложили сухим хворостом и подожгли. Пифагор и его ученики погибли в огне.

   — Но мы живы, — сказал Архит. — А значит, жива надежда, что цель учителя будет достигнута. Ведь мы знаем, как это сделать. Не правда ли? — обратился Архит к Платону.

   — Да, — ответил Платон. — Колодец, из которого черпал свои знания Пифагор, не иссяк. Да и ключ к этому колодцу, кажется, в наших руках.

   — Больше всего мне хотелось бы раздобыть ключ от той двери, — сказал Дион, — за которой спрятан план наилучшего устройства государства и общества. Вот что мне недавно открылось: человек не может стать человеком вне общества, он существо коллективное, только в обществе он может достичь совершенства, согласно воле Бога. Мне рассказали, что в здешних горах пастухи недавно нашли мальчика, который вырос среди диких зверей. Этот ребёнок — не человек: он не говорит, ходит на четвереньках, не знает, что такое одежда, ест сырое мясо. Он зверь. Человеком можно стать только среди людей. Человеком не рождаются, а становятся. В обществе. И потому Богом задуман не только человек, но и общество для него. Ясно, что совершенными, за редким исключением, — при этих словах Дион взглянул украдкой на Платона, — люди могут стать только в совершенном обществе. Вот почему великие мудрецы, заботясь о человеке, думали прежде всего об обществе. Правильно ли я рассуждаю? — спросил Дион.

   — Да, правильно, — ответил Платон. — Есть три великие тайны: тайна неба — разум, тайна природы — душа, тайна человека — закон. Совокупность законов — это государство, общество. Правильные законы направляют человека к правильной цели. Закон описывает границы и способ действий человека, к какому бы классу, касте, разряду, сословию он ни принадлежал. Границы и способ действий во имя всеобщего блага и спасения — за гранью рождений и смертей. А для начала — во имя долгой счастливой истории. Так Египет стоит уже десять тысяч лет и мудрость его — у престола верховного божества.

   — В чём она? — Диона явно что-то беспокоило. Он то вскакивал, то пересаживался на другой камень, озираясь по сторонам, то и дело прикасался ладонью к груди, будто ощупывал что-то, спрятанное под плащом. — В чём эта мудрость? — переспросил он, переводя взгляд с Платона на Архита и обратно. — Не здесь ли ответ? — Он вскинул голову, как это делают люди, вдруг решившись на что-то, сунул руку за пазуху и вынул потемневший от времени свиток.

   — Что это? — спросил Архит.

   — Сочинение Пифагора! — не удержавшись, воскликнул Дион.

Архит и Платон вскочили на ноги. Встал и юноша. Он протянул свиток Архиту, дождался, когда тот развернул его, и сказал, с трудом сдерживая волнение:

   — Я ничего не понял, это тайнопись. Но это сочинение Пифагора. Часть того, что он оставил дочери. Я купил этот свиток.

   — Да, — сказал Архит, сияя от счастья. — Это написано рукой Пифагора. Я даже могу прочесть первые слова: «О том, почему следует всё разделить на четыре...» Дальше не могу, здесь новые для меня знаки. «Почему следует всё разделить на четыре», — повторил он и спросил: — Почему? И что это «все»? — Он посмотрел на Платона. — Как ты думаешь?

   — Если источник мудрости, из которого пил Пифагор, находится в Египте, то на твой вопрос, вероятно, следует ответить так: делить на четыре следует всех живущих, потому что души их принадлежат к четырём степеням древности и совершенства. Это запечатлёно в символах храма Исиды в Гелиополе, который сами египтяне называют городом Инну. Так мне растолковал эти символы Великий созерцатель, верховный жрец бога Ра.

   — Расскажи! — попросил Дион, глядя на Платона умоляющими глазами. — Прошу тебя.

   — Расскажи, — сказал Архит, снова садясь на камень. — Ведь это не тайна, правда, ты не давал обет молчать о ней?

   — Это не тайна. Да и в Кротоне, думаю, до сих пор многие помнят, почему Пифагор, став во главе Совета Трёхсот, повелел разделить граждан на четыре сословия.