Платон. Избранное

Чужеземец. В-третьих, не оказался ли он мелочным торговцем тем же самым товаром?

Теэтет. Да; и в-четвертых, он был у нас торговцем своими собственными знаниями.

Чужеземец. Ты правильно вспомнил. Пятое же попытаюсь припомнить я. Захватив искусство словопрений, он стал борцом в словесных состязаниях.

Теэтет. Так и было.

Чужеземец. Шестое спорно; при всем том мы, уступив софисту, приняли, что он очищает от мнений, препятствующих знаниям души. [Т. 2. Софист. 231 d – е. С.294 – 295]

Каким же образом кто-то, не зная сам, мог бы здраво возражать знающему?

Каким образом софисты были бы в состоянии внушить молодым людям мнение, будто они во всем наимудрейшие? [Т. 2. Софист. 233 а – b. С. 296]

Например, если бы кто-нибудь стал утверждать, что ни говорить, ни возражать не умеет, но с помощью одного лишь искусства может создавать все вещи без исключения…[Т. 2. Софист. 233 d. С. 297]

Таким образом, о том, кто выдает себя за способного творить все с помощью одного лишь искусства, мы знаем, что он, создавая посредством живописи всевозможные подражания и одноименные с существующими вещами предметы, сможет обмануть неразумных молодых людей, показывая им издали нарисованное и внушая, будто бы он вполне способен на деле исполнить все, что они ни пожелают. [Т. 2. Софист. 234 b. С. 298]

Чужеземец. Не бывает ли, дорогой Теэтет, необходимым для многих из слушателей, когда по прошествии достаточного времени и достижении зрелого возраста они приходят в столкновение с действительностью и становятся вынужденными под ее воздействием ясно постигнуть существующее, изменить приобретенные раньше мнения, так что великое оказывается малым, легкое – трудным и все ложные представления, образованные при помощи речей, всячески опровергаются действительными делами? [Т. 2. Софист. 234 d. С. 298]

В действительности, мой друг, мы стоим перед безусловно трудным вопросом. Ведь являться и казаться и вместе с тем не быть, а также говорить что-либо, что не было бы истиной, – все это и в прежнее время вызвало много недоумений, и теперь тоже. В самом деле, каким образом утверждающий, что вполне возможно говорить или думать ложное, высказав это, не впадает в противоречие, постигнуть, дорогой Теэтет, во всех отношениях трудно. [Т. 2. Софист. 236 d – е. С. 301]

…Отважимся ли мы произнести «полное небытие»?

…Если бы, таким образом, кто-либо из слушателей не для спора и шутки, но со всей серьезностью должен был ответить, к чему следует относить это выражение – «небытие», то что мы подумали бы: в применении к чему и в каких случаях говорящий и сам воспользовался бы этим выражением, и указал бы на него тому, кто спрашивает?

…Ясно хоть то, что небытие не должно быть отнесено к чему-либо из существующего.

…А если, стало быть, не к существующему, то не будет прав тот, кто отнесет небытие к чему-либо.

…Но ведь для нас, видимо, ясно, что само выражение «что-либо» мы относим постоянно к существующему. Брать его одно, само по себе, как бы голым и отрешенным от существующего, невозможно. Не так ли?

…Согласен ли ты, что, если кто говорит о чем-либо, тот необходимо должен говорить об этом как об одном? [Т. 2. Софист. 237 b – d. С. 301 – 302]

Соединимо ли с бытием что-либо другое существующее?

…А сочтем ли мы возможным, чтобы к небытию когда-либо присоединилось что-нибудь из существующего?

…Всякое число ведь мы относим к области бытия?

…Так нам поэтому не должно и пытаться прилагать к небытию числовое множество или единство.

…Как же кто-либо смог бы произнести устами или вообще охватить мыслью несуществующие вещи или несуществующую вещь без числа?

…Когда мы говорим «несуществующие вещи», то не пытаемся ли мы прилагать здесь множественное число?

…Если же мы говорим «несуществующая вещь», то, напротив, не единственное ли это число?

…Однако же мы признаем несправедливой и неправильной попытку прилагать бытие к небытию.

…Понимаешь ли ты теперь, что небытие само по себе ни произнести правильно невозможно, ни выразить его, ни мыслить и что оно непостижимо, необъяснимо, невыразимо и лишено смысла?

…Приняв, что небытие не должно быть причастно ни единому, ни многому, я, несмотря на это, все же назвал его «единым», так как говорю «небытие». Смекаешь ли?

…Но, пытаясь связать бытие [с небытием], не высказал ли я чего-то противоположного прежнему?

…Попытайся, не приобщая ни бытия, ни единства, ни множества к небытию, высказать о нем что-либо правильно…

…Поэтому если мы будем говорить, что он занимается искусством, творящим лишь призрачное, то, придравшись к этому словоупотреблению, он легко обернет наши слова в противоположную сторону, спросив нас, что же мы вообще подразумеваем под отображением, называя его самого творцом отображений? Поэтому, Теэтет, надо смотреть, что ответить дерзкому на этот вопрос.

Теэтет. Ясно, что мы укажем на отображения в воде и зеркале, затем еще на картины и статуи и на все остальное в этом же роде.