Платье

– Меня от усталости ноги не держат! Это не ванная, а каторга… Дело не только в том, что мы не закрыли краны, проблема появилась гораздо раньше и оказалась значительно глубже. Когда мы все вытерли, пришлось проверять все трубы… Там все проржавело! Все очень просто – водопровод и канализацию в нашей квартире делали еще в Средние века.

– Здесь из Средневековья не только трубы, – говорит Поль, напоминая Изабель взглядом, что у нее все еще есть муж.

– На наше счастье, за дело взялся Бьорн. Удивительный парень! Что угодно может сделать…

При этих словах, будто в идеально отрепетированном действе на сцене, в гостиную входит швед… В трусах.

Да-да, на Бьорне одни лишь трусы!

При виде этого атлетического тела, в общем обнаженного и лишь стыдливо прикрытого кусочком белой, эластичной, плотно прилегающей ткани, Жан-Пьер испытывает живейшее волнение – единственный из всех.

– Это еще что такое? – едва выдавливает из себя он.

Изабель поворачивается к спасителю в позе молодых женщин Прекрасной эпохи.

– А, Бьорн!.. Идите сюда, отдохните немного. Вы это вполне заслужили.

– Что это за херня, а?

Никак не реагируя на комментарий мужа, швед принимает приглашение Изабель и устраивается в массивном кресле, которое, когда с него встал Жан-Пьер, никто так и не занял. Завидев бутылку виски, к которой уже прилично приложился хозяин дома, кивает ей самой, та тут же понимает, что он не прочь промочить горло, и подносит ему бурбон, который он тут же себе наливает.

– Я как раз объясняла нашим друзьям, до какой степени у нас износилась сантехника, – жеманничает Изабель.

– Не то слово…

Она встает у него за спиной и под умиленными взорами налоговиков начинает массировать ему плечи.

– Изабель! Что ты, на хер, вытворяешь?

– Я тебя, Жан-Пьер, предупреждала… – вполголоса вворачивает словечко Соланж.

– Изабель! Прекратишь ты наконец или нет? – вопит он.

– Я, ЖеПе, тебе сразу сказал, что останавливаться и ждать тебя поезд не будет, – подливает масла в огонь Поль.

Тонкие пальцы Изабель погружаются в кожу соседа, будто играя на пианино, и перебирают то трапециевидную, то дельтовидную мышцы.

– Я даже не догадывалась, что шведы такие искусные слесаря…

– А я не догадывался, что француженки так сильны в массаже, – с улыбкой отвечает Бьорн Борг. – Что же до виски, то он у вас весьма недурен.

У Жан-Пьера не осталось сил даже кричать.

– Спокойно, что это я так дергаюсь! Он сидит в трусах у меня в гостиной и хлещет мой виски.

– С вашей стороны было очень любезно меня пригласить, – произносит швед, в довершение своих слов снова подмигивая Жан-Пьеру.

– Ко всему прочему, этого засранца массирует моя жена…

– Слушай, Жан-Пьер, – ставит его на место Изабель, – если бы не Бьорн, в нашей квартире случилось бы настоящее цунами, так что сбавь тон. Тем более что сам ты не можешь даже прокладку поставить.

– Их вам тоже надо поменять, – добавляет чернокожий парень в белых трусах. – Я имею в виду прокладки! Они у вас явно не вчерашние…

Поль дергает подбородком, показывая соседу на Жан-Пьера:

– В этом доме не вчерашние не только они…

– Эй ты, кончай свои гнусные намеки! Раз напялил платье, так закрой пасть и молчи!

Поль вскакивает с места и с видом обвинителя тычет в него перстом:

– Вы слышали? Он же женоненавистник! Ко всему прочему, еще и женоненавистник!

– Как же ты мне отвратителен, Жан-Пьер… – бросает ему в лицо Изабель.

– Ты слышишь? Нас от тебя воротит! – поддерживает ее Соланж.

– В Швеции за такое прямиком в тюрьму! – подтверждает со своей стороны сосед.

– Ха! Здесь тебе не Швеция, мудила! – огрызается Жан-Пьер.

– Нет, слушайте, это уже выше всяких сил! – оскорбленно хватается за голову Соланж. – Стыдно говорить в таком тоне с незнакомым человеком, удостоившим нас чести составить нам компанию!

– Какой же я женоненавистник, если обращался к мужчине, а? – пытается оправдаться он, показывая на агента фиска.

Поль просит всех успокоиться. Потом подходит близко-близко к другу, который на миг задумывается, способен ли кто-то в платье двинуть ему кулаком в рожу. Но нет, драться Поль не собирается. Лишь хочет выдать этому взбесившемуся пещерному человеку последнее откровение:

– Я не мужчина, Жан-Пьер. Слышишь? Не мужчина.

23 часа 00 минут

Обдав лицо Жан-Пьера своим дыханием, Поль возвращается обратно и садится. Похоже, что злится и дуется, всем своим видом выказывая подозрительность и недоверие. Жена в утешение гладит его по щеке, улыбаясь, будто он только что набрался храбрости и наконец сказал все, что думает. Изабель к этому моменту уже устроилась на гладко выбритом бедре шведа в трусах, в то время как муж спрашивает себя, не довелось ли ему стать жертвой галлюцинаций. К гневу в его душе теперь примешивается еще и беспокойство, причем в таком количестве, что может даже одержать верх…

– Не мужчина? – переспрашивает он. – Я не ошибся? Ты именно это мне только что сказал?

– Совершенно верно.

– С другой стороны, это меня ничуть не удивляет… После того как ты напялил на себя эту тряпку.

– Я гендерфлюид, Жан-Пьер.

– Кто-кто?