Плата за жизнь

Бритоголовому Файту, который было поднялся, не дали выйти на середину, одернули. При росте около ста семидесяти он весил примерно центнер.

— Игорь Николаевич, — сочным баритоном произнес Кольцов, — не сочтите за труд, выйдите.

— Верно. — Басов начал раздеваться, снял пиджак, рубашку, обнажился по пояс. — Во мне сто восемьдесят, у меня светлые глаза, не голубые. Но так сказать можно. — Он напряг хилые мышцы. — Противно демонстрировать свои недостатки. Атлетом меня назвать трудно.

— Агент в бане с сыщиком не был, а в костюме вы смотритесь.

— Судите, как хотите, воля ваша. — Басов начал одеваться. — Имеется еще особая примета. Мента однажды прострелили. У него сквозное ранение груди.

Гуров опустил руку в карман, достал зажигалку, начал ее крутить между пальцами.

— Игорь Николаевич… — Кольцов откашлялся. — Мы люди взрослые, не глупые. У меня, к примеру, дырка была не слева, а справа. Вы глянете, скажете, мол, агент стороной ошибся. Результат?

— Действительно, — согласился Файт, — искать на ощупь бессмысленно.

— Так что, нам наплевать на сигнал? Который, кстати, продублировали. — Басов указал на Чертова.

— Я глупостей не предлагаю. — В голосе Кольцова звучало раздражение. — При наличии подозрения продолжать совещание невозможно. Я хотел бы обратить внимание присутствующих на следующие моменты.

Он сделал паузу. Авторитеты ожили, напряжение спало. Люди усаживались удобнее, некоторые закурили.

— Да… — Кольцов вздохнул. — Сообщение продублировали, но в Москву оно поступило из одного канала. Вы все работаете с агентурой, объяснять глупо, я лишь напомню. Агент может сообщение сочинить. Будь он хоть генералом МВД. Если агента держат за горло, он может соврать что угодно. А данный источник, безусловно, держат за горло, позволяют дышать, не более того. Второе… Агент честен, но сам получил недоброкачественную информацию. Либо все правильно, сыщик заслан, но какой-то генерал в последний момент послал не одного сотрудника, а другого.

— Хорошо излагаете, — сказал Басов. — Словно на оперативном совещании в МУРе.

— Естественно, если я проработал в розыске пятнадцать лет, уважаемый. — Кольцов привстал и поклонился. — Правда, не в Москве.

— Ну, раз у вас такой опыт, давайте ваши предложения, — сказал Аблынин.

— Строить — не разрушать, думать надо, — ответил Кольцов и повернулся к Басову. — Игорь Николаевич, распорядитесь, чтобы нам принесли перекусить. Я пока подумаю. А вы, господа, — он указал на Аблынина, Чертова и Файта, — втроем, обойдите свои номера, соберитесь, возвращайтесь сюда с вещами. Из каждого номера звоните сюда. Звоните, разговаривайте со мной. Сотрудник угро, пусть не атлет, может вырубить обоих. Если разговор прервется, мы с Басовым начнем преследование.

— А если он, как вы выражаетесь, «вырубит» нас в коридоре? — спросил тучный Файт. — При моей комплекции…

— Понял! — прервал Кольцов. — Басов будет стоять на пороге и видеть коридор. Я буду сидеть у телефона и видеть Басова. Хозяин номера входит с сопровождающим, остается на пороге, видит, что происходит в номере, и видит Басова. Получается замкнутая цепь. Вы стрелки, конечно, аховые, но с пяти метров не промахнетесь. И я уверен, опытный мент сейчас дергаться не станет.

— Нас всех надо послать на высшие ментовские курсы, — сказал Чертов, направляясь к двери следом за Аблыниным и Файтом.

Басов вынул из кармана пистолет, встал в дверях.

Кольцов переставил столик с телефоном, перенес кресло, чтобы, сидя, видеть Басова, вынул пистолет, отработанным движением передернул затвор.

Гуров собрал в ванной бритвенные принадлежности, зубную щетку, одеколон, уложил все в кейс, где лежали белая рубашка, галстук и носки, захлопнул крышку, взглянул в зеркало, но не на свое отражение, а на маячившего за спиной авторитета.

Вырубить этого мозгляка — секундное дело, второго, что стоит на пороге в апартаменты, отшвырнуть в коридор, дверь запереть и уйти через окно. Но делать этого сыщик не собирался. Грязная работа, сгорит Харитонов, а он еще может пригодиться. И бывший опер угро, сегодня скрывающийся под именем Валентина Сергеевича Кольцова, человек, безусловно, серьезный. Выскочив в окно, можно попасть под автоматный огонь. Нет, следует играть до конца, уйти он сумеет, случалось и хуже — пока жив.

Сыщик взял кейс и вышел из ванной.

…Вновь собрались, как говорится, с вещами, в номере Басова, перекусили, выпили кофе, пригубили коньяк.

— Валентин Сергеевич, — сказал Басов, — вы что-нибудь придумали? Или мы разъедемся по домам, словно ничего не произошло?