Плата за копирование

Ферессон стоял и, точно зачарованный, смотрел на опустевшую дорогу, пока не почувствовал на своем плече руку Доуса.

— Да, укатили… — Ферессон тяжело вздохнул. — Ну, хоть Шарлота в безопасности.

— Пошли, — шепнул ему на ухо Доус. — Впереди длинный путь. Надеюсь, башмаки у тебя крепкие.

Ферессон непонимающе заморгал.

— Идти? Пешком?.. Но куда?

— До ближайшего нашего лагеря — тридцать миль. Дойдем, не сомневайся. — Доус бодро зашагал на север. Поколебавшись, Ферессон последовал за ним. — Мне доводилось ходить этой дорогой прежде, пройду и еще.

За их спинами вновь собралась толпа. Люди надрывали глотки, истерично размахивали руками, сосредоточив на этот раз весь свой гнев на дряхлом беспомощном Билтонге. Потеряв автомобиль, они теперь жаждали хоть чьей-нибудь крови. И вот, подобно бурлящей воде, размывающей плотину, обезумевшая толпа хлынула к бетонной платформе.

Перед тем, как толпа обрушилась на него, Билтонг в последнем судорожном усилии пытался отпечатать себе оборонительный шит, но незавершенная оградительная стена из пепла рассыпалась под тяжестью тел в считанные секунды…

Глазам Ферессона предстала ужасная картина — картина, от которой к горлу подступила тошнота, а державшие металлический ящик пальцы безвольно разжались. Ферессон оцепенело поднял ящик и, выпрямившись, что было сил прижал к себе. Ему хотелось бежать, бежать очертя голову, куда угодно, лишь бы оказаться подальше от этого проклятого места. Прочь, в тишину и темноту, в зыбкие тени за поселением, в мертвую пустыню.

* * *

Прошагав два часа, Доус объявил привал и плюхнулся на черный пепел.

— Отдохнем чуть-чуть. Я прихватил с собой немного еды, так что, если в твоем «Ронсоне» осталась хоть капля горючего, приготовим вполне сносный ужин.

Ферессон открыл металлический ящик и отдал зажигалку Доусу.

Холодный злой ветер гнал над бесплодной равниной облака черного пепла.

Неподалеку виднелись руины. Из-под выщербленных стен там и сям пробивались чахлые стебли сорняков.

— Не все так мертво, как кажется на первый взгляд, — заметил Доус, собирая среди пепла щепки и обрывки бумаги. — Ты видел собак и кроликов, а еще здесь повсюду разбросаны семена — полей пепел, и они тотчас прорастут.

— Полить? Но дождь… Я правильно подобрал слово?

— В лагерях мы роем колодцы. Вода есть даже в этой пустыне, нужно только до нее добраться.

Доус запалил газетный лист и, вернув зажигалку ферессону, принялся подкладывать в маленький костерок сухие щепки.

Ферессон рассеянно крутил в руках зажигалку.

— А как вы делаете вещи вроде этой?

— Такое нам пока не по силам.

Доус достал из холщовой сумки пакет с едой и разложил на бумажной салфетке кусочки высушенного соленого мяса и слегка поджаренное зерно.

— Любой здоровый Билтонг, к примеру, тот же питсбургский, в два счета отпечатает безупречную копию зажигалки.

— Знаю. Это-то нас и сдерживает, приходится ждать, пока Билтонги сдадутся. А они сдадутся, будь уверен. Залезут в свои космические лоханки и уберутся на родную планету — оставаться здесь для них равносильно самоубийству.

Ферессон до хруста в суставах стиснул зажигалку.

— Выходит, в ближайшее время вместе с ними исчезнет и наша цивилизация?

— Много ты понимаешь в цивилизациях! — ухмыльнулся Доус. — Серебряные зажигалки, согласен, исчезнут, и надолго. А что до всего остального, то тут ты не прав. Конечно, нам придется всему учиться заново, каждому, кто намерен выжить, а это, по себе знаю, ох как непросто!

— Откуда ты?

— Из Чикаго. После того, как поселение распалось, я долго бродяжничал, убивал камнями кроликов, спал в подвалах, голыми руками отбивался от собак. В конце концов, я случайно набрел на лагерь, как потом оказалось, далеко не единственный в здешних краях. Ты вряд ли слыхал, но до Чикаго были и другие разрушенные поселения.

— И вы там, в своих лагерях, печатаете инструменты? Вроде твоего ножа?

Доус смеялся долго и громко.

— Говорят, не печатаете, а создаете. Мы создаем инструменты, изготовляем домашнюю утварь. — Он достал деревянную кружку. — Печатать — значит копировать. А вот что значит создавать, в двух словах не объяснишь.

Чтобы понять, надо попробовать самому, но поверь мне на слово, создавать и копировать — совершенно разные вещи.

Доус расставил на пепле в ряд три предмета: изящный бокал «Стьюбен», самодельную кружку и неудавшуюся копию умирающего Билтонга.