Плата Харону

— То, что хочу, — огрызнулся вице-президент банка, — кроме нас, о предстоящем покушении на Блумберга знали еще несколько человек.

Семен Григорьевич достал из кармана платок.

— Господи, — прошептал он, — какой ужас.

— Вместо того чтобы причитать, лучше принесите ведро воды, мы смоем кровь, — предложил Дронго, — и перенесем труп на дачу. Нам нужно как можно быстрее вернуться, чтобы к приезду сотрудников милиции быть на месте. Они обязательно поинтересуются, куда мы все пятеро пропали сразу после ранения хозяина дома.

— А если они придут сюда и найдут тело? — спросил Игорь.

— Не придут, — возразил Дронго, — во-первых, всем нам нужно давать показания, что стреляли с другой стороны. Мы можем рассказывать, что находились на террасе рядом с Блумбергом и каждый из нас слышал выстрелы от дороги, а не отсюда. Этого будет достаточно, чтобы сегодня они здесь не появились, Уже темно, и они отложат осмотр окрестностей до завтрашнего утра.

— Да, это правильное решение, — согласился Кузнецов. — Думаю, нам действительно стоит всем указывать в сторону дороги.

— И вы уверены, что все будут давать одинаковые показания? — спросил Сайд.

— Если кто-то изменит свои показания, значит, ему это выгодно, — громко сказал Дронго. — Тогда мы будем точно знать, кто этот человек.

Снова наступило неприятное молчание.

Семен Григорьевич принес ведро воды, Игорь и Сайд подняли тело убитого, перенося его. Было уже совсем темно, и фигуры расплывались во мгле. Луна, прежде освещавшая все вокруг, исчезла за тучами. И каждый из присутствующих остро ощутил вдруг одиночество.

— Оставьте труп здесь, — распорядился Дронго, — мы вернемся за ним завтра утром.

В молчании, спотыкаясь, они возвращались к даче. Вдруг послышался чей-то сдавленный вскрик. Выяснилось, что упал Семен Григорьевич, не заметивший попавшейся на пути небольшой коряги. Когда они наконец подошли к даче, было уже совсем темно. Но в доме повсюду горел свет. Многие гости, опасавшиеся ненужной огласки, уже успели отъехать — никому не хотелось попадать на первые полосы скандальных газет, любивших подобную криминальную «клубничку».

Дронго не стал входить со всеми в дом, решил обойти его со всех сторон.

Пространство вокруг было неплохо освещено, и он медленно двигался вдоль стены, словно намереваясь найти нечто. У окон бильярдной, выходивших во внутренний двор, он в раздумье остановился. Кусты здесь были помяты. Кто-то прошелся по ним, и совсем недавно. Он двинулся дальше и снова подошел ко входу в дом. На террасе горел свет. Повсюду метались люди. У дверей дома стояли несколько охранников Блумберга. Рядом с ними задержался и Сайд.

— У меня вопрос к этим ребятам, — сказал Дронго, обращаясь к нему. Сайд согласно кивнул.

— Вы находились здесь все время? — спросил Дронго. — Никуда не отлучались?

— Нет, — ответил один из парней, — не отлучались. У нас был приказ стоять здесь. Мы проверяли гостей, чтобы никто не пронес оружия. А когда услышали выстрелы и крики, достали свое оружие и больше никого не пускали. Ни туда, ни обратно.

— А перед выстрелами кто-нибудь выходил из дома?

Охранники задумались.

— Кажется, только Игорь, — сказал потом один из них. Через сорок минут после вызова наконец прибыла «Скорая помощь». Врачи наложили Блумбергу повязку и объявили, что забирают его в больницу. К счастью, пуля, пробив руку, не застряла в кости, но ранение было достаточно серьезным. К тому же банкир потерял много крови. Несмотря на протесты супруги, требовавшей оставить ее мужа в доме, чтобы отвезти его утром в кремлевскую больницу, клиентом которой можно было теперь стать за большие деньги, врачи настояли на своем.

Тогда женщина решила поехать вслед за раненым, чтобы проверить, как устроят ее мужа в районной больнице. Не дождавшись ни своего брата, ни Игоря, она взяла другую машину и в сопровождении двух охранников отправилась вслед за «Скорой».

На даче по-прежнему царил кавардак. Все были взволнованы, никто не мог объяснить толком, как был ранен Блумберг.

Еще через час приехали сотрудники милиции. Их было трое. Узнав, что хозяин дома ранен всего лишь в руку, один из них, старший по званию, громко выругался. Ехать в такую даль из-за пустякового ранения! Можно было подождать и до утра. С таким настроением майор Харитонов и принялся за дело, словно нехотя опрашивая гостей, еще оставшихся на даче. Показания были самыми противоречивыми. Луна к этому времени окончательно утонула в тучах, начался дождь, и искать что-либо вокруг дачи в таких условиях было делом безнадежным.

Майор Харитонов уже уяснил себе, что раненый был банкиром, к тому же банкиром преуспевающим. А Харитонов не любил очень богатых людей, которые к тому же в последнее время доставляли столько разных неприятностей. Он с пониманием относился к людям, ненавидящим нуворишей, построивших себе шикарные дачи. Вдобавок раненый был еще евреем, которых Харитонов вообще терпеть не мог.