Пластуны Его Величества

Хозяин последовал его примеру. Лишь лихости у него не получилось. Отдающее сивушными маслами крепкая жидкость огнем прокатилась по пищеводу, достигла желудка и зачем-то попыталась последовать обратно. Пришлось судорожно удерживать ее в отведенных пределах, а тут еще дыхание перехватило, и в глазах выступили давно позабытые слезы.

– Ну, ты это… Закуси, – дядя Жора с сочувствием протянул хозяину кусок какого-то местного фрукта.

Какого – он толком до сих пор не понял, в прошлой жизни ему такие явно не попадались, чем-то напоминающий размерами и формой обычное яблоко. Зато был сочным, с некоторой кислинкой, и вполне мог заменить неведомые здесь соленые огурцы и прочие деликатесы из родных мест.

Зубы с жадной готовностью впились в сочный плод, и желудок потихоньку усмирил свое буйство.

– Показывай, – Джавад ощутил, как внутри тела растекается незнакомое тепло, а голова становится легкой и светлой.

– Ну, смотри, – с готовностью отозвался дядя Жора, шагнул к пулемету, взвел затвор и вхолостую щелкнул бойком. – Тут еще лента с патронами требуется. Представляешь, какая-то сволочь изготовила боек из такого хренового сплава, что он стерся едва не под основание. Ну, ничего, теперь отказа точно не будет. Слушай, патроны-то хоть есть? Без них пулемет – кусок железа, – заботливо дополнил дядя Жора.

Вопрос, в кого собрался стрелять хозяин, его в данный момент не волновал. Надо – значит, надо. Мало ли войн в мире?

И такая уверенность звучала в его словах об устранении всех неполадок, что Джавад немедленно поверил мастеру.

– Сколько я тебе должен?

– Пустяки, – отмахнулся дядя Жора.

Вопросы оплаты интересовали его лишь тогда, когда он действительно нуждался в деньгах. В данный момент все действительно необходимое для жизни имелось, не слишком необходимое – тоже, и неважные дела могли подождать.

– Держи, – мастер протянул Джаваду еще чашку, на треть наполненную вполне определенным напитком, и последний невольно отшатнулся.

– Не уважаешь? – задал сакраментальный вопрос дядя Жора. – А я ведь к тебе со всей душой. Надо что – пожалуйста. Ну, а ты – брезгуешь. И кто ты после этого?

На лице мужчины были написаны обида и вселенская скорбь, и Джавад не удержался. Он был справедливым человеком. Наказывал без жалости, зато и награждал щедро. Тут же всего лишь выпить с человеком, который помог.

На сей раз горец подготовился получше. Он заранее взял в левую руку фрукт, подсмотрел, как дядя Жора занимается дыхательными упражнениями перед приемом, и тщательно повторил все за своим учителем.

После священнодействия дядя Жора показался Джаваду приличным человеком, практически – единомышленником, пусть и не ведающим планов хозяина. Или – начальника? Как-то не хотелось считать умелого мастера обычным рабом. Опыт давно показал – лучшие из лучших всегда свободны. В том же, что судьба свела его с редким умельцем, Джавад не сомневался. Следовательно, требовалось сделать так, чтобы дядя Жора сам не хотел никуда уходить из этого дома.

Женить его, что ли? Подумаешь – не местный, без роду и племени! Сразу станет своим. С его-то талантами!

– Слушай, – вдруг вспомнил Джавад. – У меня две гранаты есть, а стрелять не из чего.

– Какие гранаты? Лимонки, что ли? – не сразу понял дядя Жора. – Ну, которые кидают?

– Нет, такие, – Джавад руками изобразил нечто вытянутое.

– А… Так тебе гранатомет нужен, только и всего. Фигня это, – дядя Жора присел рядышком и чуть приобнял хозяина. – Это же всего лишь труба. Не перебивай. Будет материал – и за мной дело не встанет. Сделаю я тебе гранатомет. Делов-то там…

Чашки как-то наполнились в третий раз, будто сами собой, но теперь предстоящая процедура не вызвала у Джавада отвращения.

– Ты вот лучше скажи: зачем тебе столько оружия? – дядя Жора потряс перед собой пальцем в воздухе.

– Понимаешь… – задумчиво начал Джавад.

В самом деле, почему бы не рассказать человеку о грядущих планах? Да не человеку – помощнику!

Заглянувший спустя час Виталик нашел хозяина и бывшего пленника сидящих в обнимку на ковре. Перед ними стояла глиняная бутыль, и трудно было понять, насколько она полна? Судя по выражению лиц, оставалось в бутыли немного.

Впрочем, она могла быть не первой…

Глава двадцать вторая

– Упокой, Господи, их души! – отец Александр с чувством перекрестился, пробормотал какую-то довольно длинную молитву, а затем сердито повернулся к путешественникам. – Что стоите? Помогайте! Негоже оставлять павших без погребения!

Из столпившихся внизу надеяться на Мишу Воздвиженского никак не получалось. Потрясенный открывшимся зрелищем студент только и успел немного отбежать в сторону, а там его согнуло, и содержимое желудка стало извергаться наружу.

– Они же нехристи, батюшка, – напомнил Бестужев, волоча чье-то ставшее по смерти тяжелым изуродованное тело.

– Прежде всего они – люди! – отрезал монах. – Не вина, но беда их, что при жизни не дано было постигнуть свет истины и Божественной благодати.

Возразить было нечего, тем более, действительно не годилось оставлять трупы прямо посреди дороги.