Пластуны Его Величества

Пусть война не терпит сантиментов, брать лишний раз грех на душу не хотелось. Одно дело – убить кого-то в бою, и совсем другое – хладнокровно зарезать безоружного. Воин и палач – разные категории. В самом крайнем случае надо хорошенько разозлиться. Так, чтобы глаза застлало кровавой пеленой.

Конечно, по Караванной Тропе было бы еще быстрее и безопаснее. Только есть вещи, которые лучше не делать. Если не хочешь потерять уважение других. И себя.

То, что война вокруг все-таки кипит подтвердилась перед рассветом. В отдалении послышались редкие выстрелы винтовок.

Как раз со стороны селения аминов.

Бой вспыхнул опять под утро. Только на этот раз налетчиков ждали. Отказавшись от активных действий, амины тем не менее довольно неплохо подготовились к обороне, и теперь пальба звучала только на окраинах селения.

Это были не стройные залпы. Выстрелы гремели беспорядочно, но для кремневых ружей достаточно густо. Так что повадившимся нападать разбойникам наверняка приходилось несладко.

После некоторого колебания Мюллер поправил пенсне и взялся за винтовку. Он был штатским человеком, и в то же время – не новичком в различных экспедициях. А в пути частенько случается всякое. Причем, плохое – чаще хорошего.

– Сидите, Карл Иванович, – попробовал остановить его монах.

Отцу Александру брать в руки оружие не позволял сан.

– Вы не понимаете, батюшка. По всем законам гостеприимства гость обязан защищать хозяина, подвергшегося нападению, – покачал головой профессор. – Раз уж мы здесь гости…

Перед этим путешественники не спали всю ночь. Вид открывшегося взорам чужого неба довольно быстро породил у Мюллера привычный научный зуд. Если очень постараться, то по виду созвездий можно вычислить, в какую часть мироздания занесло экспедицию при проходе ущелья. Работы при подобных вычислениях – непочатый край, насколько было известно профессору, никто и никогда из астрономов до сих пор не занимался этим, но при известном труде, вспомнив собственные познания о небесных светилах, кое-что в первом приближении сделать было реально. Главное – делать, а результат рано или поздно приложится.

– Бог везде един, – спокойно сделал свой вывод отец Александр.

Научных знаний у него было, разумеется, намного меньше, чем у профессора, зато вера не позволяла видеть в случившемся ни необъяснимого чуда, ни какой-то трагедии.

Трагедии не видел и Мюллер. Правда, по другой причине. Разве не заманчиво для настоящего ученого побывать там, где еще не ступала нога человека?

Или, ступала? Вдруг местное население – потомки тех, кто таким же странным образом перенесся через бездны пространства? Тогда становилась понятна языковая проблема. Речь с течением времени могла несколько поменяться, однако сохранилась некая основа, благодаря которой стало возможным хоть как-то понимать друг друга. И пусть будущее сулило немало сложностей, Мюллер в данный момент пребывал в некоторой эйфории.

С некоторой долей вероятности ему даже удалось прикинуть, что перенесло их относительно недалеко. В противном случае никакого отдаленного подобия знакомых созвездий на небе узреть бы не удалось. А так, пусть искаженные, странные, они присутствовали над головами наравне с какими-то совсем незнакомыми, чужими.

Вычисления заняли массу времени, да еще и вынужденно прервались из-за стрельбы.

В данный момент Мюллер поднялся и с винтовкой в руках пошел к двери. Отцу Александру поневоле пришлось пойти за ним, хотя бы для того, чтобы не остаться в полном одиночестве.

– Карл Иванович! Я уже не говорю о грехе убийства, однако вы подумайте, что почти ничего не знаете о местных условиях. Может, ваша помощь здесь наоборот не нужна. Или вы по незнанию вместо врага убьете кого-то из жителей селения. Вы же вполне можете напутать. Сильно ли они отличаются от своих врагов, особенно во тьме? В темноте и кошки серы… – продолжал увещевать профессора Александр. – Да и местные – не дети малые. Если уж вчера отбились, то сегодня и подавно отобьются.

Над головами свистнула то ли шальная, то ли наоборот прицельно пущенная пуля. Попасть не попала, напугать тоже не смогла. Путешественники продолжали идти, словно над ними пролетел не кусочек свинца, а какой-нибудь залетный шмель.

В отличие от затихшего селения, у околицы бурлила жизнь. Бурлила довольно своеобразно, исключительно в пределах, позволяемых перестрелкой. Но все равно, укрываясь за дувалами, ползали люди, время от времени то один, то другой, приподнимался над своим укрытием, посылали во мрак пулю, и проворно прятался от летящего ответного послания.

Кто-то торопливо перезаряжал оружие, кто-то ругался с соседом, или просто костерил весь несуразный мир, в отдалении кому-то накладывали на голову повязку, схожую с чалмой… Все суета сует и всяческая суета.

Отец Александр проворно устремился к раненому. Мюллер проводил взглядом крупную фигуру в развевающейся от быстрой ходьбы рясе, вздохнул и занял место рядом с оградой.