Планеты

– Да, ему пришлось по душе веселье, чему я очень рад. Может так он быстрее забудет свое горе. Ну а я завтра буду наслаждаться тишиной и спокойствием в своем доме, к вашему счастью. Юл-Кан же, если захочет, может остаться здесь. Я надеюсь, вы присмотрите за ним?

– Разумеется.

– Вы очень добры, – Марион замолчал, потом вдруг спросил с огоньком в глазах: – А где же ваш меч, империта?

– К сожалению, я оставила его в своих покоях, иначе я бы не удержалась и совершила убийство.

– И кто же тот счастливчик, что сегодня избежал смерти?

– Я бы не сказала, что он счастливчик. Это самое отвратительное и наглое создание во всем космосе, – произнесла Дели, оглядывая танцующих. – И которое уверенно, что оно – пуп вселенной.

Марион громко и от души расхохотался.

– Я думаю, вы говорите об Арае Арбеле? – хитро поинтересовался он.

– Об Арае? – изумленно подняла та глаза. – При чем здесь он?

– Ну как же, империта. Разве вы не заметили, как бедняга смотрел на вас весь день? Бьюсь об заклад, что он уже видит себя будущим зятем Императора. Вы правы, гнуснейший тип!

– Я говорила не о нем, а о вас, трайд! – Гневно воскликнула девушка. – То наглое отвратительное создание – вы!

– Значит, вам нравится Арбель, раз вы его защищаете?

– А это не ваше дело! По-моему, у вас слишком длинный и любопытный нос!

– Конечно, мне нет никакого дела, просто мне нравится злить вас, империта.

Дели яростно посмотрела в улыбающееся лицо офицера, сказала:

– В следующий раз я обязательно захвачу с собой меч, – после чего покинула Мариона, закружившись с очередным кавалером.

А трайд, тихо посмеиваясь, снова присоединился к энод-арону и констату.

– Правда, хороша наша империта? – протянул Джанулория, взглянув на усмехающегося трайда.

Марион налил себе вина, сказал:

– Хороша-то, хороша, но палец в рот не клади – откусит по локоть.

Уже вечерело, когда империта в окружении гостей отправилась в Сад Утренней Зари. Яркое солнце сменили прозрачные сумерки, наполненные легкой прохладой, нежным запахом цветов, веселым говором отдыхающих и пением птиц. Величественные фларисы⁴² тихо покачивали пышной листвой и, словно, звали присесть под своей сенью. Небо, налившись густой зеленью, загадочно улыбалось с вышины. Извилистые дорожки, огибая аккуратные клумбы, убегали вглубь тенистого Сада, завлекая, маня своим безмятежным спокойствием и бесконечностью. То тут, то там возвышались скульптуры, созданные лучшими мастерами Союза, уютные, привлекательные беседки и скамейки были практически полностью заняты любителями неторопливых разговоров на лоне природы с бокалом вина, слушая птичий пересвист и шелест листьев. Здесь можно было немного успокоить буйную радость и колотящееся сердце после бурного пира и танцев.

Возле Дели шел Арбель, неумолчно болтая о чем-то. Она делала вид, что заинтересованно слушает, хотя мысли ее витали сейчас вдалеке от него. Взгляд перебирал каждый цветок на клумбах, восхищаясь их естественной красотой, каждый листок, трепещущий над головой, словно живой, слух улавливал малейший звук, будь то далекий неуловимый плеск фонтана или взмах крыльев птицы, сорвавшейся с ветки. Девушка с наслаждением вдыхала ароматный дрожащий воздух, – будоражащий, кристальный, пьянящий, руки тянулись к шероховатым стволам деревьев, желая ощутить их тайную, неутомимую, мощную жизнь, текущую, подобно беспрестанному потоку. Ей неодолимо хотелось слиться с деревом, ток которого сейчас бился под ладонью, с бутоном цветка, что белым глазком смотрел им вслед, с этим воздухом, с этими сумерками, разгоняемыми огнями, с этим темнеющим высоким небом.

Дели остановилась, вглядываясь в небосклон широко раскрытыми глазами. Что-то смутное, необъяснимое теснило грудь, вкрадывалось предательской грустью, но что именно, она не могла понять.

– Арай, вы только посмотрите на это небо! – мечтательно выдохнула девушка. – Как оно красиво! Ах, как я хочу подняться туда – в эту головокружительную вышину, если бы вы знали!

Тот поднял голову, с минуту смотрел, сказал:

– Да, очень красиво, империта, но и на земле достаточно не менее захватывающих зрелищ, от которых замирает дух. А небом наслаждаются птицы, оно для них.

Дели перевела глаза на Правителя Орона и вдруг поняла, какая грусть щемила сердце.

– Уже темнеет, – проговорила она. – Вы не составите мне компанию в Вечернем Саду, Арай?

– С радостью, империта, – с готовностью отозвался тот.

–

Марион сидел в одиночестве в беседке Сада Утренней Зари. Его невероятно утомила вся эта суматоха, шум, мельтешение лиц перед глазами, беспрестанные разговоры ни о чем. Теперь он блаженно потягивал олию, любезно преподнесенную прислугой, слушая переливчатое пение пташек, созерцал превосходный Сад, постепенно утопающий в надвигающейся ночи, наслаждался