Наконец в 1950-е гг. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) начала рассматривать возможность широкомасштабной кампании, чтобы стереть вирус натуральной оспы с лица земли. Сторонники плана по искоренению оспы обосновывали его, ссылаясь на биологические особенности вируса. В отличие от гриппа или лихорадки Западного Нила, натуральная оспа поражает только людей, но не животных. Если планомерно уничтожать ее вирус в каждой человеческой популяции, можно не беспокоиться, что он затаится среди свиней или уток, чтобы потом нанести новый удар. К тому же оспа – болезнь явная. В отличие от вирусов типа ВИЧ, которые могут не проявлять себя годами, натуральная оспа выдает свое страшное присутствие за несколько дней. Работники здравоохранения смогут заметить вспышки и точно отследить их распространение.
И все же идею уничтожения оспы встретили скептически. Даже если все пойдет точно по плану, проект ее ликвидации потребует многолетнего труда тысяч квалифицированных сотрудников, рассредоточенных по всему миру и занятых тяжелой работой, зачастую в глухих, опасных местах. Службы здравоохранения уже пытались искоренить другие болезни, например малярию, и потерпели поражение. Почему же оспу уничтожить будет проще?
Но скептики проиграли спор, и в 1967 г. ВОЗ запустила Интенсивную программу ликвидации оспы. Медики стали применять новую раздвоенную иглу, позволявшую вводить вакцину от оспы более эффективно, чем обычным шприцем. Таким образом мировой запас вакцины от оспы можно было разделить на большее количество человек, чем прежде. Кроме того, работники здравоохранения сообразили, что не нужно ставить нереалистичную цель вакцинации каждого человека на Земле. Достаточно было отслеживать новые вспышки оспы и оперативно гасить их. Заболевших помещали на карантин, а затем прививали жителей окрестных городов и деревень. Оспа распространялась во все стороны, как лесной пожар, но вскоре наталкивалась на противопожарную канаву вакцинации и гасла. Вспышку за вспышкой гасили, и вирус отступал, пока наконец в 1977 г. в Сомали не был зафиксирован последний случай[7]. Отныне мир был свободен от оспы.
С той самой поры, как программа закончилась, она служит доказательством того, что по крайней мере от некоторых патогенов можно полностью избавиться. По ее следам был проведен еще ряд кампаний, но повторить успех пока удалось лишь с одним вирусом. Веками вирус чумы крупного рогатого скота (КРС) преследовал молочные и животноводческие хозяйства, выкашивая целые стада коров. В XX в. ветеринары осуществили ряд прививочных кампаний от чумы, но они всякий раз проводились недостаточно последовательно, чтобы победить вирус, и он возвращался снова и снова.
В 1980-е гг. специалисты по чуме КРС полностью переосмыслили подход к вирусу и стали планировать новую кампанию по ее искоренению. В 1990 г. была создана дешевая стабильная вакцина, которую можно было доставлять пешком даже к самым отдаленным кочевым племенам. В 1994 г. Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН использовала эту вакцину для запуска программы глобальной ликвидации. У социальных работников общин собирали информацию о заболевших коровах и раздавали вакцины там, где в них была необходимость, чтобы инфицированные животные не заражали здоровых.
Одна за другой страны избавлялись от чумы КРС. Но в периоды войн кампании прерывались, и вирус возвращался на очищенные от него территории. «Чума КРС – первейший кандидат на искоренение. Почему оно не осуществилось?» – задавался вопросом руководитель программы сэр Гордон Скотт в статье 1998 г. «Главное препятствие – "бесчеловечное отношение человека к человеку", – заключал он. – Чума процветает в условиях вооруженного конфликта и толп беженцев».
Пессимизм Скотта не оправдался. В 2001 г., всего через три года после его мрачных оценок, ветеринары зафиксировали последний случай чумы КРС – у дикого буйвола в национальном парке на горе Меру в Кении. Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН выжидала еще десять лет, не заболеют ли новые животные. Случаев больше не было, и в 2011 г. организация объявила о полной ликвидации чумы КРС.