Планета Снегов

Сначала его глаза начали смыкаться — ритуал был проверенным средством побыстрее заснуть — но потом он вдруг осознал, что просто лежит, думает и не спит. О чём конкретно он в тот момент думал, он сказать не мог. О доме, о полёте, о будущем, о том, что снова всплыла плохая переносимость криогенного сна, а значит, его действительно переведут на ближние околопланетные рейсы, где эта технология не применяется. Что же, может статься, что врачи правы, и так будет действительно лучше, хотя межзвёздные перелёты нравились ему больше. За один этот рейс он повидал больше, чем за полтора года работы на орбите, хоть это всего лишь и было два перевалочных пункта да один завод. Этот комплекс тоже производил впечатление, хоть и оказались они здесь случайно.

И вот, в момент, когда он уже снова чуть было не уснул, предавшись мыслям, в его голове совершенно отчётливо раздался голос. "Джимми!" Он даже приподнялся в кровати от неожиданности и тут же включил ночник. Лампочка ослепила его глаза после кромешной темноты, и поэтому он не мог видеть дальний угол, до которого свет не добивал, и темнота там, казалось, обладает особенной густотой.

Но хуже было то, что он ощущал чьё-то присутствие. По имени его называли только родственники, которых почти не осталось, да близкие друзья, коих он тоже уже по большей части растерял. И его особенно пугало, что он определил, чей это был голос — его умершей матери. Всё получилось очень плохо — он был в рейсе на Марсе, и не мог прибыть на похороны, так что этим делом занимались работники социальных служб. К тому моменту, как он прибыл на могилу — а было это примерно через месяц, — его взору предстала только земля, осевшая под дождями, которые лили не переставая, да покосившаяся табличка с именем и датами жизни. Худшие предчувствия матери сбылись.

С детства у Джимми были проблемы со здоровьем. Он легко простужался, и если был шанс заразиться новым штаммом гриппа, не было сомнений — он заразится, и даже прививки, помогавшие другим, не всегда решали проблему. Когда дело дошло до поступления в профессиональное учебное заведение, он выбрал лётное училище. Согласно результатам обследования ему едва-едва удалось пройти на первую ступень — ближнюю гражданскую космическую технику.

Свои проблемы со здоровьем он компенсировал отличной учёбой. Преподаватели и инструкторы не раз отмечали его покладистость и высокое стремление. Неудивительно, что первую ступень он окончил с отличием, но на вторую не стоило даже пытаться пройти. Что касалось межзвёздных полётов, то он тоже провалился на криогенном тесте. Тогда ему удалось уговорить врача назначить ему лечение, и он полтора года принимал курсы укрепляющих препаратов, занимался физкультурой, только чтобы выбраться с орбиты. Тест он прошёл, но сейчас выяснилось, что всё это было впустую. Не сложилось у Джимми Кроу с низкими температурами. Каждый раз они устраивали его телу террор, несмотря на то, что процессы были технологически выверены, опробованы множество раз и тщательно проверены.

Всё это несоответствие было тем более обидно, потому что он не имел отношения непосредственно к полётам. Он был специалистом склада. Эксплуатация холодильных установок, погрузочных роботов, терминалов, сред и прочего оборудования. Знание алгоритмов работ, ответственность, покладистость. Никаких непосильных нагрузок, особенно физических, он при работе не испытывал.

Другим останавливающим фактором всегда была мать. Она не хотела, чтобы он вообще куда-либо летал. Всё то время, что он учился в гражданской космической академии, она старалась изменить его планы. Сначала просила, чтобы он сменил специализацию с лётной на какую-нибудь планетарную, потом просила, чтобы просто бросил и, пока не поздно, обучился чему-то другому. Несколько раз в самом начале у них бывали даже скандалы на этой почве, и Кроу, который до этого жил дома, переехал в общежитие академии. Потом они помирились, но своего жилищного статуса он не изменил, разве что стал приходить домой, когда у него было время.

Мать не хотела, чтобы он подолгу отсутствовал. Она была бы рада, если бы у него была семья на Земле, благодаря которой Кроу бы остепенился, как она считала, нашёл работу здесь же, и без всяких полётов, при том, что его здоровья еле хватало для того, чтобы летать, и то только благодаря физкультуре и укрепляющим препаратам.

Тем не менее, как он ни любил её, всё сделал по-своему. Получил квалификацию и сразу же улетел на орбиту, потом первые ближние рейсы по Солнечной системе, которые приводили его в неописуемый восторг, как он того и ожидал. Возвращаясь домой, он взахлёб рассказывал матери о звёздных станциях, кораблях, о полётах и о том, как всё это прекрасно. Нет, он видел их и раньше в учебных материалах, но по-настоящему ощутить масштаб можно было лишь увидев всё это по-настоящему.