Планета моков

Что же, собственно, в его жизни было не так? Разве ему чего-нибудь не хватало? Разве город не заботился о нем, как положено? Разве вообще могла существовать другая форма государства? Свобода?.. Что это за странное понятие? Куда могла бы завести свобода моков, если бы они ей обладали? Если бы каждый мог делать, что хотел? Разве это не привело бы к хаосу?

Если, например, он, Брал, больше не захочет быть учителем? Государство дало ему образование и взамен потребовало служить ему.

Правильно ли было, если бы он просто этого не пожелал? Неужели именно это и составляло то, что Ксо называл свободной жизнью?

Или, может быть, он имел в виду что-то другое?.. Поверхность, солнце! Несомненно, они входили в понятие свободы, о которой фантазировал Ксо. Возможность дышать воздухом поверхности, нефильтруемым, без химических добавок. Не жить постоянно за глухими стенами, видеть чистое небо — тоже можно назвать свободой.

Только ли это? Не имел ли в виду Ксо собственно сущность государства, когда говорил о пожизненной тюрьме для моков? Не являлись ли так любезные сердцу Брала порядок и спокойствие тем, что Ксо называл несвободой и принуждением? Астроном покачал головой и тщательно проследил за тем, чтобы антенны его не разворачивались. Хотя он и не представлял себе, что с ним может случиться, если кто-нибудь прочитает его бунтарские мысли, однако был уверен, что это будет малоприятно. С такими поступали столь же беспощадно, как с драгами, и к ним моки не знали никакой пощады. Тот, кто восставал против существующего порядка, умирал для общества. Его метили дурно пахнущей жидкостью, запах которой никогда не выветривался, и выгоняли на поверхность. Ни один город больше не принимал его, никто не мог ему помочь, не подвергая себя опасности. Враг одного города автоматически становился врагом других — таков был порядок вещей. Драги, в конце концов, ловили несчастного — и при полной свободе предавали его безжалостной смерти.

Итак, свобода для мока означала смерть?.. Брал услышал робкий стук в дверь, испуганно вздрогнул и вспомнил об условленной встрече. Пришел Арса. Ученик, выпрямив антенны, вошел в помещение и хотел поздороваться с Бралом, но астроном сделал нечто очень странное — нечто, что происходило очень редко и было не слишком приятно. Он вытянул антенны и обнял ими гибкие антенны Арсы. Такая интимная связь означала, что никто, кроме них двоих, не мог принять их мыслей.

— Здравствуй, Арса. Очень важно, чтобы никто, кроме нас, не знал об этой встрече. Если кто-то узнает — я давал тебе личную консультацию по астрономии. Ты меня понял, Арса?

Ученик смущенно кивнул. Они осторожно сели, не расплетая антенн.

— Ты однажды сказал мне, что знаешь своего отца и тебе известно также, что он один из тех моков, кто работает над проблемой космических перелетов.

— Он принимал участие в экспедиции на Раану! — с гордостью подтвердил юный мок.

— Да, он был там, — кивнул Брал, не зная, с чего начать. Я не хочу проникать в твои мысли, и ты можешь оставить все свои тайны при себе, но я должен тебе кое-что сказать. Я должен передать тебе привет от твоего отца. Он был моим другом.

Арса чуть было не подпрыгнул, но сцепленные антенны помешали ему.

— Вы знаете моего отца?

— Я знал его, — подчеркнуто уточнил Брал. — Твой отец Ксо, герой нашего народа. Он сам сказал мне, что ты его сын. Он любит тебя.

— Он любит меня? — в импульсах мыслей Арсы появились удивление и радость. — Но он же меня едва знает. Только однажды…

— Ты его сын, и этого для него достаточно. Может быть, у него есть еще сыновья, но он любит тебя. У всех нас есть дети, это наш долг. Мы принадлежим городу, и точно так же наши дети принадлежат государству. О, твой отец прав…

— Он прав?.. Бралу показалось, что он, может быть, зашел слишком далеко. Должен ли он отравлять мальчика своими мыслями — мыслями, которые возбудил в нем и которым следовал отец этого мальчика?

— Он прав в том, что любит тебя, — продолжил Брал. — Его желание заключается в том, чтобы ты продолжил его работу. Ты должен стать астронавтом. И я помогу тебе, потому что моя дружба с твоим отцом должна найти продолжение в тебе.

— Я… ваш друг?

— Почему бы нет? Разве возраст играет роль? У твоего отца было много идей, Арса. Он был убежден, что ты его поймешь. И еще ты поймешь, почему он поступил именно так, а не иначе. Я объясню тебе все, но никто не должен узнать, кем был в действительности твой отец и какое завещание он передал тебе через меня. Ты достаточно взрослый, чтобы узнать. Однако ответь мне на один вопрос, Арса: ты счастлив в своей, всей нашей жизни?

— Счастлив? Я живу, как живут все остальные. Почему я должен быть счастлив, почему я должен быть несчастлив?

— Но твой отец хотел, чтобы мы все знали, что мы счастливы. Он видит две возможности для моков: или они перебьют всех драгов и вернутся на поверхность, или переселятся на Раану, где станут жить свободно и беззаботно.

— А чужаки…