Планета, которой нет

Клэн почти лежал – его кресло было максимально опущено, и он мог видеть все экраны – начиная с главного, занимающего половину потолка и кончая видеокубом с оптической картинкой садящегося корабля, светящимся над его правой рукой. Должность, которую предпочел для себя Клэн, называлась довольно заумно – пилотажный тактик – и была из разряда тех излишеств, которые в определенных ситуациях переходят в ранг жесткой необходимости. Фактически клэниец управлял всеми маневрами корабля в критические моменты полета…

– А-три, – негромко сказал Клэн. – Пауза. Пауза. В-четыре. Пауза. Зависаем. Еще. А-один, чуть-чуть…

Команды, отдаваемые Клэном, походили на бред пьяного шахматиста. Наверное, не только для меня, но и для Ланса бессистемное чередование номеров маневренных двигателей и абсолютно вольных по форме советов было невыполнимым и малопонятным. Но Редрак Шолтри действительно оказался пилотом экстра-класса. Это чувствовалось по голосу Клэна – вначале чуть настороженному, неторопливому, а теперь уверенному и быстрому.

Эрнадо, занимающий не слишком-то сложную должность навигатора, пока скучал. Его работа начнется лишь в том случае, если Редрак решит поднять корабль за пределы атмосферы и зайти на посадку повторно. Случай скорее гипотетический…

И только два человека на корабле были абсолютно ненужными в момент посадки. Я и Данька. Капитан и юнга. Неважно, что пульт, за который посадили мальчишку, был втайне от него отключен от линии активного управления, а мой, капитанский, мог отменить любой приказ Редрака или Клэна. Я все равно не собирался вмешиваться в управление и демонстрировать экипажу свои школярские знания.

– Д-четыре, – диктовал Клэн. – Д-пять дважды. Д-семь! Хорошо, мы ушли… Пауза. Гасим до нуля…

Оставаясь неслышимым для всего экипажа, я негромко объяснял Даньке смысл происходящего. Хоть на это моих знаний хватало…

– Сейчас экипаж работает по боевому пилотажному расписанию. Есть еще и боевое-боевое или дуэльное. Тогда мы с тобой и все не занятые в маневрировании, то есть Эрнадо и Ланс, контролировали бы системы защиты и нападения… Ты понял методику космического боя?

– Да, Эрнадо с Редраком объясняли… – Голос Даньки в канале двухсторонней связи дрожал от возбуждения. – Сер… Капитан, а на этом экране, в центре пульта, вид сверху?

– Да. Главный пультовой экран сейчас показывает космодром с высоты нашего полета. Это чуть меньше трех километров. Площадка, на которую мы садимся, обведена красным пунктиром.

– Посадочные огни?

– Нет, просто подсказка корабельного компьютера. Световые маяки существуют, но на практике не используются.

– Здесь столько кораблей… Если Редрак ошибется, мы можем в них врезаться?

– Только не на этом космодроме. Нас перехватят гравитационным лучом и посадят на отведенное место. Дело кончится небольшим штрафом… и огромным позором.

На минуту Данька замолчал, разглядывая неподвижные силуэты кораблей, заполняющие огромное, медленно приближающееся поле. Шары и сигары разных размеров, конусы и цилиндры, диски и пирамиды, комбинации всех перечисленных фигур. Корабли разных планет, всех существующих классов – от легких спортивных яхт до боевых крейсеров. Расстояние и воздушная дымка сглаживали детали, и корабли казались похожими на набор наглядных пособий по стереометрии, в шахматном порядке расположенных на столе. Космопорт Схедмона был одним из самых больших в галактике – планета служила перевалочным пунктом между сырьевыми колониями, не имеющими Храмов, и основными мирами галактики. Здесь корабли заправлялись и ремонтировались, а экипажи получали время для отдыха перед полетом в гиперпространстве напрямую – от Храма Схедмона на сигнал Храма своей планеты.

Кроме того, Схедмон с незапамятных времен являлся торговым и культурным центром для этого района галактики.

А еще, говоря откровенно, все окрестности космопорта были большим и респектабельным притоном, предоставляющим развлечения на любой вкус…

– Капитан, а не проще было бы садиться по гравитационному лучу? Нам не пришлось бы так маневрировать…

– Данька, ты когда-нибудь ездил на велосипеде без рук или с закрытыми глазами?

– Ездил, – с заметной гордостью ответил мальчишка.

– А зачем? Проще было бы держаться за руль и смотреть на дорогу.

– Понятно…

Клэн продолжал бубнить свои буквенно-цифровые комбинации в очень быстром темпе и уже без всяких добавлений. Корабль завис метрах в пятидесяти от посадочной площадки.

– Ноль-ноль, маневровые стоп, тяга минус ноль два, – отрывисто сказал Клэн. – Тангаж ноль, отклонение ноль… тяга минус четыре… Стоим, минус пять, а не четыре! Стоим… Опоры. Гравикомпенсация. Минус десять! Стоп двигателей, идем на резерве… Дистанция плюс один, касание…

Корабль слегка качнулся. Возможно, удар смягчили гравикомпенсаторы, но не менее вероятным было то, что Редрак с Клэном провели посадку на пределе возможной мягкости.