Планета Х (СИ)

— Чего нет? — опешила Лилиту.

— Того и нет, — Иван мотнул головой, указывая за ее спину. — Крыльев у меня, к сожалению, не имеется.

Девушка, уже порхавшая над пропастью, опустилась на землю. Ее глаза излучали ужас, сквозь который проглядывалось непроизвольное отвращение. Казалось, Иваново сообщение шокировало ее.

— Как это нет крыльев? — почти прошептала она. — С ними что-то случилось?

— Ничего с ними не случалось. Просто у нас не бывает крыльев. Но почему ты так этому удивляешься?

— Адаму… Я не думала, что ты тоже… Ты так не похож на то, что я о них слышала… — снова прошептала девушка, но уже очень грустно. — Когда Лилит увидела младенца, она потеряла сознание: он был бескрылый. Я не знаю, как тебе это объяснить… Представь, что твой ребенок родился без рук или ног. Это… это ужасно.

Лилиту слегка передернула плечами.

— Ну, такие уж мы есть, — ответил Иван, и его осенило: — Слушай! Ты, давай, лети сама. Спасайся. Доберешься до трассы: там есть остановка. Просто иди по дороге пока не увидишь небольшое строение без дверей. Ты поймешь, что я имею в виду, когда дойдешь до него.

— Нет, я не хочу улетать без тебя, — запротестовала девушка, но Иван прервал ее:

— Давай договоримся, если я смогу пробраться через завал и не попадусь патрулю, мы с тобой встретимся на остановке. Жди меня, сколько сможешь. Но если я не появлюсь, тебе придется ехать одной. Язык ты знаешь, главное не показывай больше никому свои крылья. Здесь это не принято.

Лилиту подошла к Ивану.

— Ты тоже беги, — сказала она, проводя рукой по его лицу. — Это ничего, что у тебя нет крыльев. Ты хороший. Мне помогаешь, хотя тебе это и трудно.

Она ласково улыбнулась, но Иван больше не падал в обморок, ни от ее улыбки, ни даже от прикосновений. Он осторожно взял ее руку в свою и поцеловал ладонь.

— Мы обязательно встретимся, только ты постарайся, чтобы тебя не заметили летящей.

Лилиту кивнула, развернулась, взмахнула крыльями и, словно гигантская птица, воспарила над пропастью. Нет, она не походила на ангела в своем полете, скорее на демона. Но очень красивого демона.

«Где-то я уже видел такую картину», — подумал Иван и полез через завал.

12. Боевая готовность

Машина Мерзаева следовала чуть позади охотников, которые уверенно ехали по принимаемому от джипа сигналу. Выйти на джип оказалось совсем не сложно, ведь сигнал перемещался как раз в их сторону. Сидя в машине, Таир мысленно прокручивал события, произошедшие с ним, да и вообще кругом, за последние пару дней.

…Еще совсем не так давно, возвращаясь из Пенджикента, он чувствовал себя отвратительно. «Пройдет…» — в сотый раз говорил он себе, сидя в самолете. «Пройдет…» — не уставал он повторять, уже подлетая на вертолете к своему поместью. Но его внутренности крутило до тошноты. Он не понимал, в чем дело. Какой-то странный осадок не покидал его с того самого распроклятого ночного звонка, когда ему сообщили о предательстве Тимурчика. Но разборка с Тимуром не принесла должного удовлетворения. Наоборот, появилось чувство, можно даже сказать, утраты. Утраты, разумеется, не самого Услана. Тот получил по заслугам! Мерзаева беспокоила потеря какого-то внутреннего равновесия…

Таир выглянул в окно вертолета. Там виднелись уже родные вершины Кавказских гор. «Домой! — думал он. — Там все образуется!» Наконец показались очертания его особняка… как вдруг в голову Мерзаева хлынула кровь: перед поместьем стоял чей-то вертолет!

— Уроды! Кто посмел?! — заорал он в бешенстве.

— Кажется, армейский, — сказал пилот.

— Армейский? — эхом повторил Мерзаев, и его бешенство моментально переросло в уничтожающий все достойное животный страх. Его мозг, словно молния, пронзила мысль о джипе. Таир сник, он не мог выдавить ни слова. Он не знал, что делать. Если не зайти на посадку — можно самому же себя и выдать. Может быть, делать вид, что он ничего не знает, а джип — это дело охраны, Кири или кого угодно, только не его? И пусть хоть кто-нибудь попробует пикнуть! Хотя нет, он просто отправит Кирю, а сам улетит обратно: это не должно вызвать особых подозрений…

Да, именно так он и поступил!

— Ты выходишь один, — глухо прохрипел Таир, глядя на Киряева. — Разведаешь, что и как, и сообщишь мне лично.

Киряев побледнел, но, видимо, побоялся перечить хозяину.

Высадив своего шестерку, Мерзаев приказал немедленно лететь обратно в Сочи. Откинувшись на сиденье, он закрыл глаза. Он больше не мог произнести ни слова. Его тело трясло от страха, а мысли беспорядочно носились от одного происшествия к другому.