Планета битв

Но на этом неприятности не закончились. Едва взошла Эос, как из замка вышло не менее сотни Скорбящих. Попарно, облаченные в длинные черные одеяния, они молча проследовали к берегу, вроде как для совершения ежедневного поминального ритуала. Мешать им не стали, но как выяснилось, напрасно. Дойдя до воды, Скорбящие быстро выстроились в две шеренги и уселись на камни, накрепко сцепившись локтями. В несколько секунд стройка оказалась блокированной ими.

– Господин уполномоченный! – Жемчужников досадливо топнул ногой. – Пока эти сумасшедшие не уйдут, я не могу начать монтаж стрелы крана и лебедки. Что делать?

Клим, не выспавшийся, хмурый, оглядел черные ряды Скорбящих у воды, выругался и пошел к ним. Хранителя он обнаружил в самой гуще его сподвижников. Старик, уткнув крючковатый нос в бороду, сидел едва ли не в воде, отрешенно глядя перед собой.

– Уважаемый! – Елисеев старался говорить ровно и без эмоций. – Своими действиями вы препятствуете произведению работ. Расцениваю это как прямое неподчинение властям. Если через пять минут вы не очистите берег, я вынужден буду отдать приказ о вашем аресте. Вы все пойдете под суд.

Скорбящие никак не отреагировали на слова Клима. Подошел Прохор Лапин, шумно зевнув, встал рядом.

– Клим Олегыч, я тебе историю сейчас расскажу. Месяца три назад ездил я по делам на Прыгуньи холмы, что за Лимесом. Скот мы там покупаем, ага. Приехали, на постой встали. Тут вдруг шум, гам, народ бежит куда-то. Я у трактирного парнишки спрашиваю – чего, мол, случилось? Он отвечает: суд, суд у нас! Вора поймали! Ну, мне интересно стало, пошел посмотреть. Точно – суд. На площади люди, люди. Стол поставили, судья сел, старик местный, из уважаемых. В мантии, с молотком. Ворюга на скамейке в стороне. Мужичонка такой, узкомордый, с бровками косматыми, попался на сарайной тяге. Сбрую, вишь, воровал. У своих воровал, подлец. Судья ему: признаешь себя виновным? А тот смеется. Нет, говорит, не признаю. Судья аж крякнул. Как же, говорит, не признаешь? У тебя же в подполе нашли! А тот: ничего не знаю, это все оговор, а сбрую мне подбросили. Не любит меня сосед, он и подбросил. Ну, тут шум, гам, сосед этот в крик: я не виноват, это не я, он сам. Такое началось. Судья молотком стучит, орет: порядок, порядок должен быть! Ладно, утих народ. Подсудимый все лыбится. Поучать начал, слова умные говорить, где только набрался? Презумпция невиновности, говорит. Алиби у меня, говорит. Свидетельских показаний у вас нету, говорит. А закончил так: в общем, я не виноват, я пошел. Народ опять орать: вор он, все знают, вор! Смотрел судья на это дело, смотрел, потом молоток свой выкинул, встал и спрашивает: кто за то, чтобы признать его вором? Лес рук. Судья снова: кто за то, чтобы вора повесить? Опять лес рук, видать, крепко достал этот узкомордый своих односельчан. В общем, через полчаса оглобли в небо задрали и вздернули его. А ты говоришь – суд…

Клим ничего не ответил Лапину, только сплюнул и начал искать глазами Лиссажа. Время шло, пора было начинать работу, чтобы не выбиться из графика. Откуда-то вывернулся потный Цендорж:

– Клим-сечен, разреши? Я быстро.

Получив добро, монгол вперевалку побежал на кривых ногах к погонщикам, и вскоре они погнали стадо прыгунов вдоль берега. Увидев приближающийся вал мохнатых зверей, Скорбящие начали испуганно переглядываться. Прыгуны, подгоняемые палками, рвались вперед, их лапы пенили воду.

– Уходите, дурни! Затопчут! – заорали арбайтеры. Кто-то кинулся поднимать сидящих людей, кто-то отвернулся.

– Мы подчиняемся силе! – с достоинством каркнул Хранитель и первым встал, подав своим знак следовать его примеру. – Но великий грех, который вы сотворили, осквернив священные воды, падет на вас и ваших потомков!

– Иди, иди, дурило! – кричали ему вслед сибиряки, разводя с трудом остановленных прыгунов. Место было расчищено, и в берег начали забивать сваи.

* * *

Из дневника Клима Елисеева:

Все идет не так, как я планировал. Мы теряем время. Дни летят, как поленья в жаркую топку, и сгорают там без остатка. С одной стороны, сделано много – стрела крана нависла над озером, пыхтит паровая машина, вертящая лебедку, посапывает, гудя огромным колесом маховика, воздушный насос. Непредвиденной трудностью оказались обитатели озера Скорби, а именно черно-серые узкие то ли черви, то ли рыбки, напоминающие наших миног, только гораздо более прожорливые. Их так и прозвали – миноги, хотя по своим повадкам эти твари больше похожи на пиявок. Они бросаются на любой помещенный в воду предмет, впиваясь в него жадными воронкообразными ртами, усеянными огромным количеством мелких треугольных зубов.

Конечно, прогрызть оболочку штатного скафандра Военно-Космических сил (а мы используем для погружения именно такие) миноги не могут, но они сотнями набрасываются на шланги, сработанные из сшитых прыгуньих кишок, легко дырявят их, проникают внутрь и…