Пламя зимы

Годы спустя я смирился с фактом, что честь короля – это не моя честь, что мой долг – служить ему, а не быть его совестью, но до тех пор пока ошибки Стефана, по крайней мере те, о которых я знал, были просто оплошностями. Сейчас было другое. В то время, когда он разговаривал со своими командующими людьми, приказывая их отрядам приготовиться к походу, и говорил им, куда идти, даже Валеран и Ипрс, чья собственная совесть не была безупречной, выглядели ошеломленными, а Джоффрей де Мандевилль смотрел с отвращением.

Все они протестовали, но Валерана и Ипрса скоро уговорили, а Мандевилль, хоть и с кислым видом, замолчал, когда Стефан подчеркнул, что раз Честер и Роумарс будут благополучно заключены в тюрьму, то исключаются любые шансы на то, что овд» снова поднимут восстание и не будет необходимости давать им все больше и больше, покупая их верность. К тому же Стефану напомнили его люди, что жена Честера была дочерью Роберта Глостера, и могла дать сильное ручательство для договоренности с Глостером. Вдобавок, король поклялся, что, когда Глостер будет разбит и Матильда уберется из Англии, он возместит Честеру и Роумаре их убытки. Это была бы только необходимость, целесообразная во время великого кризиса.

Для большей скорости и секретности каждому вооруженному человеку дали лошадь, и мы поскакали небольшими отрядами по разным дорогам. Мы были в Линкольне шестого января, но Честер и его брат вовсе не были почти без охраны, как об этом говорилось королю. Хотя мы прибыли в город ночью и ворота действительно были открыты, все же их как то предупредили. Граф Честер сбежал, а Роумаре увел своих людей в крепость и плотно закупорился там.

У нас было недостаточно людей, чтобы взять крепость штурмом. Хотя жители хотели сражаться, они не были обучены и быта бы бесполезны. Правда, королю сказали, что в Линкольне не было припасов на случай осады и можно было уморить их голодом. Но Стефан не был уверен в этом. Он послал вызовы на войну местным баронам, и многие явились, так что у нас собралась приличная армия. Но Линкольн был все еще очень силен и, казалось, не имело смысла ждать и пытаться вынудить Роумаре сдаться.

Был еще крайний выход – посадить под замок дочь графа Глостера, однако это должным образом не обсуждалось. Скоро мы обнаружили, что Честер спасался не на собственных землях, а у самого Глостера, и, хотя у Глостера в прошлом была причина плохо относиться к Честеру, он помог ему без колебаний. Исходя из численности армии, которая нам противостояла, было очевидно, что Глостер послал Честера в его земли, чтобы созвать своих людей и нанять стрелков в Уэльсе, пока Глостер созывал своих собственных сторонников. Вместе они пошли маршем на запад – и снова зло, посеянное Солсбери, дало горькие плоды. Мы узнали о продвижении Глостера только тогда, когда он был на расстоянии менее дня маршевого пути и королю было уже слишком поздно собирать более значительную армию.

Как часто случалось в эти дни, королевский совет разделился. Более осмотрительные из королевских вассалов Ипрс и Мандевилль советовали ему, пока не прибыли Честер и Глостер, скакать на юг, оставив в Линкольне кого-то из них с их отрядами, чтобы удерживать город и продолжать осаду крепости. Тогда король мог бы вернуться с большей армией и атаковать Глостера с тыла, в то время как они смогут выйти изнутри и штурмовать его фронт. Пойманный между двумя армиями, Глостер, несомненно, был бы разбит и, вероятно, пленен. Симон де Сенлис, Вильям д'Аумаль и другие согласились, предлагая скакать на юг с королем и поднять больше людей. У меня были сомнения относительно их мотивов, и я не согласился с ними.

Теперь я знаю, что было бы лучше, гораздо лучше для короля принять этот совет. В то время я, помимо желания, оказался согласен с Валераном, Аланом Британским и большинством более молодых баронов, которые кричали, что было бы стыдно убегать от Глостера. Но меня интересовал не только стыд – по моему мнению, не было стыдно отступить от несомненных потерь, осознавая, что триумф будет позднее, – как потеря возможности окончить войну.

Если мы избежим встречи с Глостером сейчас, кто может поручиться, что снова найдем его настолько подставленным под удар, а теперь наша армия имеет все же небольшое преимущество. Из полученных сообщений следовало, что силы мятежников окажутся меньше наших, если мы включим горожан, которые могли бы сражаться пешими. К тому же у людей Глостера был слишком долгий и тяжелый переход, в то время как наши хорошо отдохнули.

В дополнение к этим доводам я знал, что король не уйдет. Слишком трудно досталась его отцу измена людей в Антиохе. Стефан мог отказаться от битвы в открытую, если бы видел, что нет никаких шансов на победу, но я не был уверен, что он отступил бы при несомненной неудаче, раз он взялся защищать город. Я не думаю, что в этот момент он допускал мысль об отходе на юг. Он едва дождался, пока прекратятся выступления, и поручил нам построиться в боевой порядок.