Пламя зимы

Через несколько минут вынесли стол и два стула, и я послала человека за Бруно. Я выложила небольшую скатерть, которую собиралась разослать на земле, а одна из женщин, служанка, прибежала с деревянными чашками и ложками и большим горшком тушеной рыбы. Рыба была очень вкусной и послужила прекрасным дополнением к холодной жареной оленине, сыру, хлебу и вину, которые мы захватили с собой. Возможно, еда подбодрила Бруно, во всяком случае на пути к Райделу он выглядел более счастливым, и, конечно же, у него сложилось хорошее мнение об этом поместье. Чтобы поговорить со мной, управляющий имением хотел отвести меня в сторону, но я объяснила, что Бруно – мой муж и не выдаст его. И все-таки мне казалось, он чувствовал себя не совсем уютно. На какое-то мгновение я испугалась того, что так свободно отдала приказы: ведь в Райделе могли скрываться другие мятежники. – Но мой страх был безосновательным. Обеспокоенность управляющего была вызвана всего лишь тем, что он оказался менее удачливым, чем Том, в укрытии пахотных земель от сэра Джайлса, и этот жадный трутень отобрал почти половину их урожая. Если бы они отдали все, что мне причитается, они бы умерли голодной смертью. Я объяснила, что земли вокруг Райдела скрыть было гораздо труднее. Холмы здесь невысокие, а большая часть леса вырублена. Управляющий обращался в основном к Бруно, но делал это напрасно, так как тот только пожал плечами, сказал, что ничего не знает об урожаях в этой местности, и ушел осматривать зал и пристройки, предоставляя мне самой позаботиться о счетах. Я предположила, что своим поступком Бруно хотел показать, что я сама должна все выяснить. Управляющий не получил того, чего хотел, но жители Райдела всего лишь пострадают от легкого голода. Кроме того, а в отсутствии моего отца и братьев они могли охотиться более свободно и заполнять пустые желудки дичью.

Очень хорошо, что в тот день мы посетили оба поместья, потому что назавтра разразилась буря и шел проливной дождь. Меня чуть не сдуло, пока я дошла до зала от дома Винифриды. На следующий день шел только мелкий дождь и ветер, похоже, стал слабее, но он дул с гор в сторону озера. За завтраком Бруно сказал, что поедет в Терл с любым другим проводником, раз уж мне не хотелось навещать это поместье. Он не понимал, что на холмах ветер будет гораздо сильнее и что он будет прорываться между ними ревущим потокам, который может с легкостью поднять лошадь и седока, сбросить их с тропы, но я не осмелилась сказать ему об этом. Может быть, наступит день, когда мне придется отправить его из дому в такую погоду, чтобы навсегда избавиться от него. При этой мысли я ощутила, как будто огромная рука схватила меня и выдавливает воздух из моих легких. Я с шумом вздохнула.

Мне оставалось только попросить его не ехать. Я видела, что он посмотрел на сэра Джайлса – думаю, его вполне устраивала и такая компания, – немного поспорил, но уступил моим мольбам с большей легкостью, чем я ожидала, а его настроение не так сильно испортилось, как оно портилось у папы или Магнуса, когда расстраивались их планы. Я вернулась в дом Винифриды, чтобы принести еще одну вещь, которую служанки упаковали бы в мой сундук, приготовленный для путешествия, – небольшой набор шахмат, завернутых в полотно, служащее шахматной доской. Я захватила их с собой, когда мы с Бруно покинули Винчестер, и играли в них пару раз. Я знала, что Бруно нравятся шахматы, хоть ни он, ни я не проявляли в них особого мастерства. Мы поиграли час или два, а затем начали с совершенно глупыми ставками метать помеченные кости, которые я выкопала из-под плиты, ограждающей очаг. Сэр Джайлс уставился на меня, но я только засмеялась, когда он попробовал поискать под другими камнями. Эти кости, хотя и были очень старыми и украшенными разными символами, оказались никчемными. Я часто удивлялась, где отец нашел их и почему хранил закопанными около очага, но никогда его об этом не спрашивала, а теперь уже было слишком поздно. Мы еле заметили, когда стих ветер.

На следующий день была ясная заря, и ни с озера, ни с гор не дул даже легкий бриз. Было почти тепло, и когда Бруно спросил, не переменю ли я своего решения и не поеду ли с ним в Терл, я чуть было не согласилась. Но потом задумалась о неизменном атрибуте Терла – кресле Дональда. Оно стояло обычно у очага. На его сиденье лежала подушка, расшитая руками Милдред, а рядом стояла скамеечка, на которой она так любила сидеть.

Может быть, Терл был разрушен при каком-нибудь налете, но что, если это не так? Увижу ли я Дональда, откинувшегося на спинку кресла и смеющегося надо мной? Прижмет ли меня как прежде, Милдред? Я с трудом сглотнула и тряхнула головой, мой голос был мне неподвластен.