Пламя внутри

Передо мной клубилась темнота, густая и непроглядная. Я снова и снова пыталась увидеть хоть что-то, но каждый раз тщетно. Бабушка, дед… Я не видела их так долго, и теперь, когда забрезжила надежда на то, что я смогу узнать что же с ними, передо мной оказывалась тьма. Я не хотела думать о том, что она может означать. Просто снова и снова пыталась сквозь нее пробиться. И терпела поражение.

Он склонился надо мной и слегка провел по щеке — жест ничего не значил, но по утрам был чем-то вроде дружеского поцелуя. Мне было трудно переступить через себя, поэтому Ансар продолжал играть в приятелей, которые вместе живут, едят и спят. Пока что он не пытался стать для меня чем-то большим. А у меня появлялась мысль, что я его использую для собственного удобства. Скверная, такая, противная мысль, которая не давала покоя.

— Уже утро? — открыла глаза, почти утонув в его взгляде.

— Ты плакала во сне, — Стрелок отстранился и повернулся ко мне спиной, предоставляя возможность набросить халат поверх пижамы и скрыться в ванной комнате. Было немного странно делить одну комнату с посторонним мужчиной, спасть с ним в одной постели, узнавать о нем какие-то мелочи, постепенно привыкая к нему.

Бегло осмотрела свое лицо в зеркале — глаза и правда покраснели, веки припухли. В последнее время совсем расклеилась. Наверное, так на меня действовало вынужденное заключение. Пусть наш дом располагался в живописном месте, но сюда не каждый смог бы попасть, и я чувствовала себя оторванной от мира. Ансар прятал меня от Дерека, аквилонцев, шпионов, хотя мы оба понимали, что хотя бы для одного из этого списка наших преследователей расстояние не проблема. И если ему понадобится до меня добраться, он это сделает.

— Так лучше? — я собрала волосы в высокий хвост, умылась холодной водой и выглядела немного посвежевшей.

— Намного, — Ансар мелено отвел взгляд и отвернулся, — завтрак ждет.

Утро сменилось жарким солнечным днем, затем наступил прохладный вечер, который не обещал никаких перемен.

* * *

Я стояла на краю обрыва, наблюдая за летящим на бешеной скорости флипом. Его преследовал странный аппарат в форме болида. Миг, и до меня донеслись хлопки, скрежет металла и удар. Крошечный флип, перевернувшись в воздухе несколько раз, упал на пустынную дорогу. Зависнув над ним и покружившись несколько секунд, на посадку пошел болид.

Картинки сменялись одна за другой. Я оказалась близко к разбитому аппарату, внутри которого находился кто-то живой. Потянулась туда силой, тут почувствовав что-то болезненно знакомое. Двое мужчин в незнакомой форме вышли из болида и замерли около поверженного флипа. Затем, один из них, тот, что помоложе, склонился и почти без усилий отбросив покореженную дверь, грубо вытащил оттуда женщину.

— Мама! Я тут же кинулась к ним, и, тенью скользнув сквозь них, поняла, что мне в этом видении отведена лишь роль молчаливого зрителя. Не могу ничего изменить, ни на что повлиять. Только смотреть и плакать.

Зара схватилась за живот и закричала. Держащий ее мужчина резко ударил ее по лицу. Женщина согнулась от боли, и я увидела, как ее одежда намокает от крови.

Второй нападавший бился с моим отцом. Тот сильно пострадал в аварии, хотя из последних сил пытался противостоять врагу. Кто эти люди? Почему напали на моих родителей?

До меня донесся оглушительный крик мамы, который совпал с последним, роковым ударом, стоившим моему отцу жизни. Я поняла, что он мертв, глядя в его широко открытые глаза, в которых застыла боль и обреченность.

— Нет! За что ты так с нами. Отец?

— Отец? — язвительно переспросил мужчина постарше, — ты перестала быть моей дочерью, когда осквернила себя связью с этим мужчиной. Ты отказалась от своего рода, теперь, не имеешь право называть меня отцом.

— Ты не заставишь меня вернуться! — грузно осев под ноги второго мужчины, не произнесшего до сих пор ни слова, Зара не спускала взгляда со своего мужа. Под его головой разливалась лужа крови, его шея была вывернута.

— Ты потеряла свою ценность, и твое возвращение теряет всякий смысл. Но твой выродок не должен увидеть этот мир.

— Нет! Ты не посмеешь! — злость придала женщине силы, и, вскочив на ноги, она попыталась бежать от двух еще недавно родных ей существ. Но ей не позволили. Молодой тут же догнал ее, и что-то со злостью прошипев, ударил ее в грудь.

— Кир, брат! Не делай этого, прошу! Она же и твоей крови!

Я с ужасом наблюдал, как его ладонь превращается в острый клинок, будто сотканный из клубящейся тьмы с легкостью разрывающий мягкую податливую плоть. Из раны хлынула кровь. Зара упал на бок, поджав ноги и обняв свой живот. Несколько долгих минут оба нелюдя наблюдали за тем, как жизнь покидает ее, затем, развернувшись, сели в болид и покинули место своей кровавой расправы.