Пламя внутри

— Мы были правы, это не биологическое оружие. Скорее, вирус-программа настроенная на то, чтобы распознавать ген, отвечающий определенному виду силы. По-сути, он избирательно действует лишь на одну видовую группу магов — Псов. У него критически высокая вирулентность. То есть, будучи выпущенным в среду, заразит всех. Инкубационного периода практически нет, или мы его не выявили.

— Каким образом происходит заражение? — убитым мрачным тоном уточнил Рейс.

— Вирус передается акустическим способом. По-сути, это низкочастотный звук, почти скрытый и замаскированный более громким и высокочастотным. Устройство находилось в шахте, там же постоянно работает вентиляционные и буровые установки. Никто бы не догадался.

— Просто… звук? — эмиссар присел в кресло. И только сжатые в одну упрямую линию губы говорили о том, что он совсем не так спокоен, каким хочет казаться.

— Не просто. А звук, точнее, сигнал, который взламывает природную психическую защиту Псов.

Время для меня будто остановилось. Мы все еще находились на личном фрегате Ордана Рейса. Кэп и Моран пребывали в мэдексе, их состояние признавали тяжелым. Гарет и Зак находились под наблюдением ученых. Как бы это ужасно ни звучало, но их вытащили из мэдекса, чтобы исследовать. Опытным путем удалось узнать, что по отдельности, не видя друг друга, они проявляют к окружающим минимум агрессии. Их эмоции пытались заглушать, искали возможность убрать негативные реакции, но пока все было тщетно.

Я много времени проводила рядом с кэпом и Мораном. Мэдекс медленно сращивал переломанные кости и обожженную ткань. Лечение обещало быть долгим и болезненным, поэтому в сознание их не приводили.

Через пару дней после встречи с эмиссаром я подала рапорт о переводе меня в другую команду. Впрочем, я была готова принять любое решение эмиссара, даже увольнение из армии Каганата. Я понимала, что большей частью, в происшедших событиях не было моей вины. Но неопытность не могла служить оправданием. Меня не покидала мысль, что если бы я была настоящим целителем, пройдя полноценное обучение, многих неприятных ситуаций можно было бы избежать. К тому же, был еще Стрелок. Его ничем не оправданная и обидная ненависть ко мне вряд ли могла так резко и внезапно пройти. Я обещала не мозолить ему глаза и делала все, чтобы сдержать свое обещание.

— О чем ты думала! — меня перехватили, когда я направлялась из медблока в свою временную каюту. Док дал заключение, что я полностью восстановилась, моя сила стабильна, и я не представляю опасности для окружающих. В карантине нужды больше не было. Что же до мыслей, порой прерывавших спокойное течение моей жизни и не делающих мне честь, то их можно было приглушить, как и не свойственные мне порывы.

— Добрый день, Стрелок, — я предупредительно сделала шаг назад от напиравшего на меня Пса. Выглядел он напряженным и слегка взбешенным.

— Зачем ты это сделала? К чему этот рапорт? — он наступал, я отступала, помня о том, что Пес все еще под воздействием той мерзкой штуки. И то, что ни к кому другому, кроме меня агрессии он не проявляет, совсем не облегчало мое ощущение жертвы.

— Разве это не очевидно? — оказавшись практически прижатой к холодной металлической стене, я, наконец, подняла на него решительный взгляд. Ну, мне хотелось, чтобы мой вид был решительным и непреклонным.

— Теперь все изменилось. Я был идиотом. Осознал свою ошибку и готов исправить то негативное мнение, что у тебя сложилось обо мне. Но это будет сложно сделать, когда ты окажешься далеко от меня … от всей нашей команды.

— Я допускаю, что теперь ты терпишь меня охотнее, чем обычно, но все же, считаю, что этой команде нужен другой, более профессиональный и опытный целитель. Это мое окончательное решение. И я не собираюсь его менять.

— Настолько на меня обижена? Боишься, что я стану для тебя опасным? — он застыл. Совсем рядом, а, по моему телу разливалось ощущение тепла. Его сила, способная причинить боль или уничтожить за считанные мгновения ластилась ко мне, как маленький пушистый игривый котенок. Это было странным и несвойственно нашим отношениям, и я пожалела о том, что отступать мне, в сущности, некуда.

— У нас был сложный период, Ансар, — решила быть откровенной, — и я не готова это продолжать. Прости, можешь считать это моей слабостью, видеть во мне предателя. Но лучше, если мы окажемся друг от друга как можно дальше.

Я слегка повела плечом, и он тут же отступил, перестав загораживать мне дорогу, и, нависая, подавлять всей своей мощью. Идя по коридору, отчетливо ощущала прожигающий мою спину взгляд. И легкое, почти неощутимое тепло.

* * *

— И самое мерзкое в том, что мне некого в этом винить, кроме себя, — Пес глотнул из бутылки мерзкий на вкус тоник, призванный успокоить и расслабить — новая разработка ученых, подавляющая агрессию, услужливо предоставленный эмиссаром, привычно развалившимся в кресле. Браслеты лежали рядом, на столе, как напоминание о том, что лучше держать себя в руках.