Пламя страсти

– Я был бы счастлив сказать это всем, кто только хочет меня слушать, – объявил Дру с убежденностью. – Но я не могу допустить, чтобы кто-нибудь видел, как я проявляю свою любовь к моей восхитительной жене. Есть такие вещи, которыми следует заниматься наедине…

Он замолчал, увидев, что, откуда ни возьмись, со стороны ранчо к ним несутся галопом его братья, а Калеб, чета Кассиди и Хуберт мчатся со стороны города в наемном экипаже.

Боже, этого ему еще только не хватало. Неужели мужчина не может побыть наедине со своей женой хоть пару минут, без того, чтобы все его родственники не присоединились к ним?

ГЛАВА 39

Джон Генри и остальные братья Салливаны осадили своих коней на полном скаку и взглянули на возлежащую чету. Не каждый день путешественники натыкались на парочку, отдыхающую на траве возле дороги. Это необычное зрелище заставило братьев улыбнуться.

– В чем дело, Энди Джо? С тобой что-то случилось? – спросил Джон Генри с лукавой усмешкой.

Лукавая улыбка появилась и на лице Дру, когда фиалковые глаза Тори с молчаливым вызовом глянули на него.

– И точно, случилось, – усмехнулся он, поднимая голову и целуя Тори в губы. – Я безнадежно влюбился в свою жену. Теперь мне осталось убедить ее остаться со мной в Монтане. – Улыбка исчезла, и он стал вглядываться в сияющие глаза Тори. – Ты согласна, Чикаго?

Не успела Тори ответить, как к ним подкатил экипаж.

– Разумеется, она не останется в этом забытом Богом месте, – как змея, прошипела Гвендолин, вылезая из экипажа. – Этот первобытный человек тебе не пара, Виктория. Твой законный жених – Хуберт, а это нелепое замужество будет признано незаконным. Ты не останешься замужем за этим животным, и все. – Гвен повернула белокурую головку и посмотрела на мужа. – Эдгар, скажи Виктории, что она едет с нами домой.

Все взоры обратились на Эдгара, а он неторопливо выпрямился и вылез из экипажа. С мрачным видом Эдгар подошел к Тори и Дру, лежащим в обнимку на краю дороги. Сцепив руки за спиной, Эдгар посмотрел на очаровательное личико Тори.

– Тори, а чего именно хочешь ты? – спросил он. Гвен задохнулась от негодования.

– Не спрашивай ее, Эдгар. Прикажи ей вернуться, – потребовала она.

Дру посмотрел на Эдгара, заметив у него на лице то же выражение, какое он уже видел у него несколько раз до этого. Затаив дыхание, Дру ждал, переводя взгляд с Тори на Эдгара и обратно.

– Тори, к тебе предъявляли требования с того дня, как ты и твоя мать приехали жить в мой дом, – сказал Эдгар. – Твоя мать никогда не разрешала тебе рассуждать самостоятельно или следовать велениям своего сердца. Скажи мне, что ты хочешь, и я выполню твое желание. Угрозы Гвен и Хуберта ничего не значат. С ними я разберусь сам.

– Эдгар Кассиди, – Гвен раздулась, как обиженная жаба, – ты что, с ума сошел?

– Нет, Гвендолин, – ответил он, не отводя взгляда от лица Тори. – Я поддался тебе в последний раз. Мы с Тори объявляем о своей независимости.

– Эдгар, если ты не придешь в себя, то я собираюсь… – сбивчиво произнесла Гвендолин, топая ногой.

Эдгар вопросительно поднял свои широкие брови:

– Что же ты собираешься делать? Оставить меня, как ты грозилась оставить Калеба, когда он отказался плясать под твою дудку?

Его взгляд упал на Калеба, который тоже вышел из экипажа и смотрел на него в растерянности.

– Потеря Гвен, Калеб, оказалась милостью для тебя. Любить ее до потери сознания было моим наказанием. Я не буду просить у тебя прощения, но я хочу, чтобы ты знал, насколько я сожалею, что причинил тебе столько страданий. Я надеюсь, что сейчас я стал лучше, чем был двадцать лет тому назад. Я думаю, что столь страстно хотел завладеть Гвен потому, что много лет не мог ее добиться. И как только мы поженились, я понял, что без нее мне было гораздо лучше. Моей единственной радостью была Тори, которая всегда вертелась у меня под ногами.

– Я не собираюсь выслушивать эти оскорбления, – резко заявила Гвен. – Ты делаешь из нас посмешище, Эдгар, и я этого не потерплю!

– Ты потерпишь, потому что шла к этому двадцать лет, – прорычал Эдгар. Его мягкая манера изменила ему, когда он посмотрел на свою требовательную супругу. – Я купил кое-какую недвижимость в Вирджиния-сити и собираюсь жить здесь в летние месяцы. А когда мои железнодорожные линии на следующий год протянутся дальше, я устрою свою штаб-квартиру где угодно, только не в Чикаго. Дом твой, Гвен, и я надеюсь, тебе будет приятно бродить там одной.

Тори понимала, что ей нужно проявить сострадание к матери, но она ничего не могла поделать. Долгие годы Гвен вертела Эдгаром, поступая всегда так, как хотела она. Гвен никогда не изливала любовь на Тори, а только снабжала ее длинным перечнем правил, как себя вести и что делать. По сути, она являлась скорее тюремщиком, поскольку была чересчур тщеславной, самовлюбленной и слишком заботилась о своем положении в обществе, чтобы быть хорошей матерью.

Когда Дру встал и помог подняться Тори, взгляд девушки был направлен только на этого голубоглазого гиганта, который выжидающе смотрел на нее.