Пламя страсти

Его цепкие глаза так смотрели на Эвелин, словно он силился прочесть ее мысли. Что-то подсказывало ему, что здесь может скрываться ловушка…

Срабатывал животный инстинкт самосохранения…

Эвелин подумала, что он может отказаться и уйти…

– Ну пожалуйста… Всего два или три часа…

Она произнесла это так вкрадчиво и мягко, как только могла. Он ответил не сразу. Допил свой кофе, потом решительно произнес:

– Хорошо. Далеко идти не надо. Здесь наверху есть комнаты.

Абулшер подозвал хозяина, который как раз проходил мимо. Тхалец протянул ему фунтовую бумажку и сказал, что им нужна комната. Хозяин понимающе улыбнулся и попросил их следовать за ним.

Комната была тесной и темной. Почти половину ее занимала двуспальная кровать. Эвелин хлопнула в ладоши, с покрывала поднялось в воздух несколько жуков. Она обернулась к Абулшеру и задумчиво проговорила: – Здесь так, как у тебя было там, в Саргохабаде…

Он горько усмехнулся:

– Да… И я ушел оттуда, чтобы получить пулю…

Эвелин вздрогнула. Почему он так сказал? Неужели это предчувствие? Она приучила себя не смотреть на него, как на человека со своими эмоциями и переживаниями. Теперь она поняла, что он боится… Боится неизвестности. Боится за свою жизнь. Несомненно, он чует опасность.

Ей захотелось встать и убежать отсюда, оставить его одного… Но она и сама была в страхе…

Она посмотрела ему в глаза и сказала:

– Абулшер, я хочу, чтобы ты сделал то, что прежде никогда не делал.

– Что именно?

– Поцелуй меня… В губы, как принято у нас, европейцев…

Он пожал плечами:

– Если ты хочешь…

Эвелин положила свои руки ему на плечи. Ей пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ. Своими губами и языком она раскрыла его губы. Они подались и впустили ее нежный язык. Его руки скользнули по ее спине и сжали выпуклость ее ягодиц.

И тут он укусил ее.

Эвелин почувствовала, как с ее губ капает кровь. Она попыталась вырваться, но он с силой толкнул ее, она упала спиной на кровать. Абулшер задрал вверх ее мужскую рубаху и размотал повязку, стягивающую груди – он набросился на них, вбирая в рот и кусая. В ней затеплился огонек вожделения, тело подалось ему навстречу, низ живота был охвачен томительным ожиданием…

Он стащил с нее брюки, потом вдруг слез с нее и проговорил:

– Сними рубашку и встань.

Она повиновалась.

– Пройдись по комнате… Туда и обратно… Я хочу запомнить тебя такой, какая ты сейчас…

Эвелин встала, отвела назад плечи, сделала круг в сумраке комнаты. Она никогда не стеснялась своей наготы и даже гордилась своим телом, но сейчас ей доставляло особое удовольствие выставлять себя напоказ. Она повернулась к нему спиной, твердые округлые ягодицы призывно и соблазнительно колыхались с каждым шагом, пружинистые мускулы обрисовывали сначала одну половину ее пышного зада, а через долю секунды – вторую…

Абулшер сидел на кровати и с удивительной серьезностью смотрел на передвигающуюся перед ним белую женщину. Расширившимися зрачками глаз он ощупывал ее тело так, как будто навсегда хотел запечатлеть в мозгу ее изображение.

– Теперь сядь.

Эвелин послушно села.

Он поднялся и отступил на несколько шагов.

– Раздвинь ноги.

Эвелин поколебалась, но сделала и это.

Абулшер улыбнулся.

– Вот так. Странно, когда смотришь на женщину в такой позе… Когда она показывает тебе свою раскрытую дыру… Ведь не скажешь, что это очень красиво… А я стал бездомным и отверженным именно из-за этого…

Эвелин почувствовала, как кровь приливает к ее лицу. Он стал ей противен. Он опять хочет унизить ее! Она встала и, не сказав ни слова, стала натягивать шаровары.

Но Абулшер вырвал их из ее рук и хлестнул ими поперек обнаженных ягодиц. Эвелин вскрикнула:

– Почему ты ведешь себя всегда так грубо?

– А потому, что только так с тобой и можно обращаться… И тебе нравится это! Да-да, нравится!

Он усмехнулся и снова ударил ее, потом еще и еще. Когда ягодицы раскраснелись от ударов, он перешел к груди.

Эвелин ощутила знакомое тепло, потоки которого уже начали разливаться по ее телу. С ужасом она осознала, что он прав! Она откликалась на его жестокость, как цветок, раскрывающий свои лепестки навстречу солнечным лучам, которые потом засушат его и умертвят. Она бросилась на кровать и широко расставила ноги, вздрагивая и ежась под градом ударов, сыпавшихся на шелковистые бедра и задевавших ее возбужденное женское естество.

Неожиданно удары прекратились. Тхалец перевернул ее на живот и притянул к себе округлые белоснежные ягодицы. Он грубо раздвинул их, его вытянувшийся напрягшийся язык вдвинулся туда и смочил слюной наморщенный ротик анального отверстия.

Эвелин охватил сладостный трепет, когда его язык, то смягчающийся, то настойчиво-гибкий, заходил по канавке меж ее бедрами. Она протянула свои руки между ногами, чтобы найти и схватить его начинающий твердеть член. Нежно и осторожно она принялась ласкать его, поглаживая, потирая, чуть натягивая…

Она вновь упивалась своей властью над этой плотью, которая под действием ее пальцев превращалась в мощную палицу, тяжелую и негнущуюся.