Пламя под пеплом

Известно, что большинство попадает в Лукишки (Древняя вильнюсская тюрьма.). Через некоторое время их увозят оттуда на грузовиках под усиленным литовским конвоем. Куда? Это неизвестно никому Лукишки наполняются и опоражниваются. Евреи, которые работают на улице Легионовой, время от времени видят мчащиеся грузовики. Машины идут в сторону Понар. Это — железнодорожная станция за Вильнюсом, и евреи полагают, что оттуда мужчин развозят поездами на работу.

17 июля. Погром на Новогрудской.

Накануне на этой улице женщины напали на литовских облавщиков, конвоировавших группу мужчин. Не зная, как помочь своим близким и освободить их, отчаявшиеся женщины начали бросать в литовцев камни. В ход пошли булыжники мостовой, кирпичи, в облавщиков полетело все, что было под рукой.

В тот день немцы организовали на Новогрудской погром, прибегнув к услугам местного населения. Открыт счет первым убитым. Рынок на этой улице залит кровью. Немногочисленные евреи отбиваются камнями — единственным доступным им оружием. Но большинство в безумной панике спасается в погреба, забивается в любую щель. Немцы вместе с литовцами врываются в дома, громят квартиры, ищут женщин. Евреев вытаскивают на улицу, измываются над ними, некоторых приканчивают или оставляют лежать в лужах крови.

Недолго длится погром, но за эти несколько часов глина улицы Новогрудской перемешивается с кровью. В заключение немцы угоняют 500 евреев в Лукишки.

И снова устанавливается не предвещающее ничего доброго безмолвие, в котором нарастает напряженность и безысходность ожидания. Никто не знает, что готовит грядущий день.

24 июля. Временный еврейский комитет получает приказ Цанфенига увеличить число своих членов с 10 до 24. Так возникает официально утвержденный немцами юденрат. До сих пор в еврейский комитет входили активисты бывшей еврейской общины. Членами первого юденрата стали инженер Троцкий, Иосиф Шабад, Пятуховский, адвокат Пинхас Кон, Йоэль Фишман, адвокат Григорий Яшуньский, Гофман, Л. Крук, адвокат С. Мильконовицкий, адвокат Сойфер, д-р Шабад-Гавронская, раввин Кац, Рабинович, Залкинд, д-р Холем, инженер Фрид, А. Зейдшнур, Школьницкий, Парнас, Верблинский, адвокат Каценельсон, д-р Либер, д-р Яаков Выгодский.

Утро 3 августа. На улицах расклеены новые распоряжения: каждый еврей обязан носить изображение желтого щита Давида на груди и спине. Евреям запрещается пользоваться тротуарами. Они должны ходить по правой стороне мостовой и только поодиночке. Евреям запрещается пользоваться средствами транспорта.

Через три дня уполномоченный по еврейским делам, заместитель окружного комиссара Мурер вызвал трех членов юденрата к себе. Мурер принимает делегацию на улице:

— До завтрашнего дня, то есть до 7 августа, евреи должны выплатить пять миллионов рублей. Если сумма к этому сроку не будет внесена…

— Мы будем наказаны, — в надежде смягчить приговор суфлирует член делегации А. Зейдшнур.

— Не наказаны, а расстреляны, — роняет Мурер и отрывисто рубит: «Век!» («Убирайтесь!»).

Так на евреев Вильнюса свалилась контрибуция. Седьмого августа в девять часов утра должно быть внесено два миллиона рублей. В десять утра к Муреру надлежит явиться всему юденрату. Мурер предупреждает, что если указанная сумма не будет внесена, явившиеся к десяти найдут трупы своих коллег.

Юденрат объят ужасом. Хождение по городу разрешено только до шести вечера. На главных улицах евреям появляться нельзя, как же собрать до утра требуемую сумму? Всеобщей панике не поддается только один человек — «дед» Яаков Выгодский.

— Отчаиваться не время, — стукнув тростью по столу, заявляет Выгодский, — время действовать!

Весть о контрибуции облетает город со скоростью лесного пожара. Возникают импровизированные подкомитеты, организующие сбор средств. Мужчины сдают часы, женщины — кольца. До шести вечера было собрано, как засвидетельствовал длившийся всю ночь подсчет, 667 тысяч рублей, полкило золота и около 200 золотых часов.

Наутро трое членов юденрата идут в назначенное место. На вопрос Мурера, собрана ли вся сумма, делегация отвечает, что ей это в точности неизвестно, не успели произвести подсчет… Общественники пытаются отсрочить конец, дотянуть до десяти утра. Мурер ведет их в подвал, вытряхивает на стол пачки денег и торопливо считает. Закончив пересчет, кричит:

«Где остальное?!» Ему говорят, что сбор денег продолжается. «Приказы надо выполнять!» — говорит Мурер и выходит. Появляется литовский полицейский: все трое будут сейчас расстреляны: свою одежду смертники могут оставить кому-нибудь из работающих здесь евреев. Полицейский уходит; снова появляется Мурер. Спрашивает членов делегации об их профессии. Зейдшнур говорит, что он — торговец. Крук — ремесленник. Пятуховский — заместитель мэра Шауляя. Торговцу Зейдшнуру Мурер приказывает возвратиться в город и сообщить юденрату, что его члены должны прибыть не в десять, а в одиннадцать, но уже со всей суммой на руках.

Крук и Пятуховский остаются. Спустя несколько часов евреи в городе узнают, что оба расстреляны.