Пламя любви

Дрожащими руками Элинор собрала валявшуюся на полу одежду. Если так дальше пойдет, ее красота превратится в проклятие. Мужчины видят в ней лишь одно — желанный приз, который можно либо выиграть, либо украсть, в зависимости от их наклонностей.

Снизу доносились незнакомая речь, мужской смех и хихиканье женщин. Судя по всему, завоеватели пришлись по вкусу местным служанкам.

— Мадам? — раздался голос д'Акра. — Вы готовы? — Да.

Войдя в комнату, он скользнул по ней оценивающим взглядом.

— Однако вы соблазнительная штучка — даже в одежде. Не сочтите за дерзость, мадам, но я знаком с вашим мужем. Как получилось, что такой омерзительный старик…

— Моя семья обеднела, а он очень богат.

— Понятно. — Д'Акр сочувственно кивнул. — Примите мои соболезнования. Вы их заслуживаете. А что за молодец храпит у очага? Его сын?

— Да, сын и наследник, Пэйн.

— Что ж, когда он проснется, его ждет большой сюрприз. Жаль, что вы не увидите его физиономии.

— Куда вы меня повезете? — воскликнула Элинор, когда д'Акр схватил ее за руку и потащил за собой.

— В Наварру. Будете компаньонкой моей молодой жены. Она жаждет навестить свою родню в Бургосе.

— В Бургосе? Где это?

— В Кастилии, мадам. Я буду держать вас там до тех пор, пока ваш богатый муж не заплатит мне выкуп. Надеюсь, его хватит, чтобы возместить причиненные им убытки.

В главном зале толпились наваррские воины, угощаясь вином и едой из припасов замка. У очага храпел Пэйн, не подозревая о том, какая судьба постигла Монтджой.

— Скажите служанке, чтобы собрала ваши вещи, — напомнил д'Акр.

— Вся моя одежда на мне, кроме халата. Гастингс похитил меня.

Темные брови рыцаря удивленно приподнялись. В свете яркого пламени, пылавшего в очаге, Элинор увидела, что он намного моложе, чем ей показалось вначале, хотя превратности военной жизни уже наложили свой отпечаток на его черты.

— Вас похитили? — недоверчиво воскликнул он.

— Я была в Бордо на службе у принцессы Уэльской. Лорд Гастингс похитил меня и заставил выполнить брачный контракт.

Наваррец разразился хохотом. Когда он поделился услышанным со своими соратниками, те тоже расхохотались.

— Вот это уже похоже на правду, — сказал он, перестав смеяться. — Я велю захватить ваш халат. Это было незабываемое зрелище: красный бархат, серый мех — и белый шелк. — Он ухмыльнулся.

Элинор залилась румянцем под его выразительным взглядом. Она не представляла, что ей готовит судьба, но не жалела, что покидает Монтджой.

— Хорошо, сэр Жан. Если мне нельзя вернуться в Бордо, я поеду с вашей женой в Кастилию.

— И поступите мудро. — Д'Акр подал ей руку, и они вместе покинули замок в это холодное зимнее утро.

Глава 11

Колонна всадников, представлявшая собой авангард войска принца Уэльского, медленно взбиралась по крутому склону. Этот мучительный двадцатимильный подъем получил название ущелье Роланда в честь храброго рыцаря Карла Великого, некогда оборонявшего его от врагов.

Предполагалось, что к тому времени, когда возглавляемый Ланкастером авангард доберется до перевала, принц Уэльский начнет подъем во главе основных сил. Перевалив через Пиренеи, Ланкастер должен был направиться в Памплону, столицу Наварры, и дожидаться там подхода остальных частей.

Во второй половине дня повалил снег, в воздухе закружились пушистые хлопья, подгоняемые колючим ветром. Из белой круговерти, накрывшей колонну, то и дело раздавались вопли ужаса, когда кто-то из воинов срывался с заледеневшей тропы. Пригнувшись в седле, Джордан кутался в плащ, щурясь от слепившего глаза снега. Руки, ноги, лицо — все окоченело. Такого с ним еще не бывало. Тяжелые доспехи, превратившиеся в ледяной панцирь, слабо защищали от стужи.

Окрестные долины были окутаны густым туманом, а разыгравшаяся метель поглотила редкие ориентиры на местности. Видимость была настолько скверной, что любой шаг в сторону грозил неминуемой гибелью. Со всех сторон слышались испуганное ржание лошадей и встревоженные крики мужчин, когда кто-нибудь оказывался в опасной близости к краю тропы. Каждая пройденная миля давалась с таким трудом, что рыцари не переставали благодарить Господа онемевшими от холода губами.

Только теперь Джордан понял, почему гасконцы и испанцы так скептически относились к намеченному на февраль походу. Воины принца Уэльского, хотя и привычные к военным кампаниям, не имели ни опыта, ни экипировки, необходимых для перехода через горные перевалы в разгар зимы.

Время от времени из белесой мглы раздавался голос Ланкастера, подбадривавшего воинов.

Выбившись из сил, они падали прямо на обочине. Обмороженные руки и ноги стали обычным делом.

Измученный до предела, едва удерживаясь в седле, Джордан боролся со сном. Некоторые из его товарищей, поддавшись слабости, теперь лежали занесенные снегом на горных уступах и служили мрачным предостережением для остальных.

Джордан так отупел от холода и усталости, что не заметил, как они достигли вершины. Нарастающий шум вывел его из забытья. Выпрямившись в седле, Джордан вгляделся в серую пелену, щурясь от свирепого ветра, бросавшего в лицо колючие снежинки.