Пламя клинка

— Работы много, — заизвивался Руфус. — Город растет, сам видишь; люди все прибывают. А из столицы помощи не дождаться; все сами, своими силами, вертимся как можем…

— Да ты, гляжу, в солдатиков заигрался! — Боррояр подошел поближе, и казначей невольно попятился, упершись спиной в окно. — Забыл, для чего ты здесь?

— Нет, боярин хороший, — оскалился Руфус. — Есть у меня отчет, и ты удивишься, его увидев; я не прислал его по очень важной причине — он не должен попасть в чужие руки.

Он достал янтарную сферу телепортации.

— Через неделю мы отсылаем в столицу новый груз адамантия, с ним бы я и передал свой отчет.

Руфус потер магический орб, и желтая краска медленно соскользнула, остался прозрачный шар, в котором метались тени.

— Ну хорошо, давай, — велел дознаватель.

В этот момент свирепо забился ветер. Торвальд потерял равновесие и по привычке оттолкнулся от стены ногами.

— Кто там? — вскинулся Руфус.

Он подбежал к окну.

Гном поскорее нырнул за угол стены. Но казначей и не думал смотреть туда, высунулся подальше и задрал голову, обшаривая бруствер глазами.

— Нету там никого, — ответил Боррояр с усмешкой. — Экий ты, братец, нервный, не был небось таким, когда из государевой казны крал.

Тем не менее дознаватель сам подошел к окну, отодвинул Руфуса и щелчком пульнул в воздух жука-следака.

— Сейчас убедимся, братец…

Стальная тварь загудела и заскользила вокруг сторожевой башни.

Торвальд извернулся, втиснулся в боковую стрельницу и закрыл лицо полой магического кафтана. Жук пролетел мимо гнома-инженера, повел стальными усами, что-то прогудел, перебирая острыми лапками, потом упорхнул.

— Видишь, никого нет.

Имперский дознаватель поднял ладонь, и металлическая тварь опустилась на нее.

— Да и кому взбредет в голову шататься ночью по крепости? Ну же, показывай свой отчет, а то я потеряю терпение.

Руфус скрючился еще больше.

За годы, проведенные в Малахите, он уже отвык низко кланяться и ломать шапку перед боярами.

— Смотри, — сказал он, и прозрачная сфера в его руке заиграла темными бликами.

Три неясные тени выросли в пустой комнате.

Лиц их было не разглядеть, одежда казалась смазанной, словно в густом тумане, и все же Торвард сразу узнал двоих, кого встречал много чаще, чем ему бы хотелось.

Третий — сгорбленная фигура в сером плаще и длинном, на глаза, капюшоне — сидел в углу, и понять, кто это такой, было невозможно.

— Как гонки на колесницах, Ваше Величество? — спросил с улыбкой купец Казантул.

Был он толстым, с невероятным брюхом и окладистой бородищей, голос его раздавался гулко, словно из бочки.

— Скверно, скверно, дружочек! — отвечал ему Друэг-Наг, повелитель скарбников.

Он сидел на высоком троне, почесывая за ухом, и вертел в руках небольшую палочку для вызова бесов.

— А ведь сначала я был уверен, что выиграю…

Торвальд не мог увидеть круглое, морщинистое лицо короля, но легко представил, как тот скорчился от досады.

— Так нет же! Глупый хобгоблин перевернул колесницу. Скажу тебе, друг Казантул, это было подстроено!

Скарбник врезал кулаком по подлокотнику трона.

— Я просадил там тысячу золотых! Или больше? Может, две или пять? Я точно не знаю, надо спросить моего лакея.

— Крупные города таят большие соблазны, — отвечал Казантул. — Как жарко! Вы не будете против, если я немного разденусь?

— Будьте как дома, друг мой, — отмахнулся король Друэг-Наг.

Медленно поведя плечами, купец расстегнул кафтан, затем осторожно вышел из своего огромного, жирного тела и оказался тонким, полупрозрачным червем с тысячей тонких лапок.

Лишенный хребта, он тут же свернулся кольцами и заполз в гостевое кресло.

— Как было бы хорошо, — негромко сказал Казантул, — если бы здесь, в горах, построить город, да такой, чтобы Малахит рядом с ним казался жалкой деревней!

Его червиное тело медленно извернулось, и голова придвинулась к королю Друэг-Нагу.

— Тогда и люди, и орки, и даже Снежные Монстры служили бы великому повелителю гор…

Великий нервно заерзал в кресле.

— Чтобы построить город, нужно немало денег, мой дорогой Казантул, а я, ты сам видишь, столько просадил в этих гонках.

— Пристало ли считать презренные деньги тому, кто владеет адамантиумными шахтами? — вкрадчиво спросил Червь.

— Ну, — Друэг-Наг начал вертеть головой, словно воротник внезапно стал ему узок. — Шахты приносят мало, а цены на адамантий…

— Шахты приносят много, — возразил Червь, — но все уходит в столицу, государю-императору.

— Истину глаголешь, — уныло закивал скарбник.

— Ну и зачем? — прошелестел Казантул.

— Что «зачем»?

— Зачем даришь адамантиум императору? Коли можешь сам его продавать и получать в десятки раз больше?

Серая фигура, темневшая в кресле, поднялась.

И на долю секунды Торвальду показалось, что он вот-вот узнает этого человека, но в тот же миг раскатился голос Боррояра, имперского дознавателя:

— Заговор! Заговор супротив короны! Государя-императора!

Он шагнул к Руфусу и сгреб прозрачную сферу.

Тени исчезли, разговор прервался на полуслове.

— Ты все сделал правильно, — отрывисто произнес дознаватель.

Лицо боярина помрачнело, он так сильно сжал прозрачную сферу, что мог ее раздавить.