Пламя и взрыв

После возвращения в Москву к Кириллу Ивановичу пришло большое дело, которого он так давно ждал. Страна готовилась к 50-летию Октября. И к этой знаменательной дате предстояло создать книгу об атомной науке и технике Страны Советов. Руководство составлением сборника поручили Кириллу Ивановичу.

«Мне в общественном порядке поручили одну работу— редактирование сборника. А статьи авторы еще не написали. А те, что написали, требуют переделки. Вот я и обзваниваю авторов. До этого сидел на даче и читал то, что уже сделано».

В самый разгар работы Кирилл Иванович опять попадает в больницу, оттуда — в санаторий. С обычной усмешкой описывает он свой тамошний быт: «Здесь народ самый различный — от студентов до профессоров МВТУ. Здание новое, но везде сквозняки и холод… Есть и преимущества — врачи не беспокоят. Если к ним придешь — примут. Обходил палаты главный врач и, когда узнал, что у нас с Лилей нет никаких процедур, сказал, что это к лучшему. Со сборником пока все хорошо, за исключением того, что последние 2–3 статьи никак не удается получить. Они где-то в канцеляриях и у авторов бродят».

Вернувшись из санатория, Кирилл Иванович шлет матери такую рекомендацию: «Старайся ходить. В санатории одна старушка лет восьмидесяти ходила с палочкой не менее 5–6 часов каждый день. Мы за ней угнаться не могли. С утра до вечера буквально бегала… Сестра А. П. Александрова тоже ходит с палкой. Когда бы мы ни вышли на улицу, она ходит… Я нажал на разных людей, и сейчас все статьи для юбилейного сборника в издательстве… Недели через две он пойдет в типографию. Получилось не совсем так, как я хотел, но, видимо, не хуже, чем у других».

«Не хуже, чем у других» — высшей оценки своим работам он никогда не давал. Между тем труд и на сей раз затрачен был колоссальный. «Пришлось, — сообщает он в письме от 18 марта 1967 года, — написать введение и по нескольку раз (!) редактировать некоторые статьи. Несколько статей фактически дописал я. Я плохо пишу, но многие люди пишут еще хуже. Сейчас рукопись в типографии, в наборе… Мы сделали все, что могли… Как только сдали рукопись, сразу стало легче дышать. С плеч свалился груз, хотя дело еще не сделано до конца».

Казалось бы, нужно передохнуть. Но не таков был Щелкин. «Меня втравили еще в одно дело, — с ноткой удовлетворения пишет он, — в редактирование перевода книги двух американцев… «Горение и взрывы». Она по моей прямой специальности…»

Но работе опять мешает болезнь: «Мне колют по 5 ампул всякой дряни. Думаю, что это полезно, хотя бы потому, что болит и отвлекает внимание. Одно неудобство — приходится сидеть дома и ждать, когда приедет сестра колоть. Зря теряется время…»

Но ни уколы, ни иные лекарства не помогали. «Единственный выход — тренироваться, — шутит Кирилл Иванович. — Японцы пишут, что для нормального существования нужно ежедневно делать десять тысяч шагов…»

«Дорогая мама! — пишет он 17 января 1968 года. — Я давно тебе не писал. Не потому, что я тебя забыл. Виноваты холода и давление. На улице холод — некуда деться. Но Нюточка говорит, что есть английская пословица: «Нет плохой погоды, есть плохая одежда». Я сейчас ношу две пары белья… Стало как-то веселее.

О давлении я стараюсь не думать. Оно какое-то закоренелое и не знаю, что с ним делать. Врачи советуют не волноваться и пить таблетки. А они не помогают, только от них шатаешься и плохо спишь.

Надо больше быть на воздухе, это я чувствую, но на воздухе холодно. Будем ждать тепла. Все же холодно зимой на Руси… Север, самые холодные в мире места. В Москве еще ничего…»

Превозмогая недуг, он продолжал трудиться.

В научной печати появляются его работы об акустических вибрациях при горении твердого топлива, обобщающая статья в журнале «Физика горения и взрыва». Он даже съездил в Киев, где блестяще выступил с лекциями.

4 ноября 1968 года автор этой книги говорил с ним о необходимости встретиться после праздника и поговорить о делах.

— Зачем после праздника? Давайте сейчас, — торопил Кирилл Иванович. Он словно чувствовал, что дни его сочтены…

Некролог о нем страна прочла в «Правде» 12 ноября 1968 года.

Печать многих стран мира выразила скорбь по поводу кончины видного ученого. Итальянская коммунистическая пресса сообщала:

«Умер в возрасте 57 лет К. И. Щелкин, трижды Герой Социалистического Труда, который был одним из ученых-атомников так же, как и отец советской атомной и водородной бомб И. В. Курчатов (также трижды Герой).

До настоящего времени имя Щелкина не упоминалось для широкой публики по причине характера его работы. Его имя, его фото были впервые опубликованы в «Правде» через 2 дня после его смерти.

Работы, выполненные Щелкиным до 30 лет в области горения и взрыва, получили мировое признание».

Из разных стран в адрес Академии наук СССР поступали соболезнования. Из США пришла телеграмма от профессора Бернарда Льюиса:

«С большой грустью узнал я из «Нью-Йорк таймс» о смерти К. И. Щелкина. Я восхищался его прекрасными научными достижениями, хорошо известными во всем мире. Под влиянием его идей были начаты многие из работ его современников.