Пламя и тьма (ЛП)

Кто-то устроил пожар, когда ей было восемь, и кто-то сделал то же самое сегодня. Они прошли через весь дом, сверху вниз, чтобы окатить его пищей для огня. Пока семья спала.

Таким образом, сегодняшний пожар отозвался в её памяти, должно быть, это была причина, по которой она так сильно волновалась и чувствовала себя такой потрясённой… она выполнила свою работу, вытащила жертв, доставила их живыми парамедикам. Они с Муром пережили суматоху невредимыми. Это был хороший вызов.

Но она чувствовала себя одинокой. Такой, бл*дь, одинокий. Она хотела, чтобы кому-то было не насрать, что она могла умереть сегодня вечером. Она хотела, чтобы кто-то прижал её к себе сильными руками и дал почувствовать защищенной на некоторое время.

Это было глупо, и она не понимала, как давнее детское воспоминание и странный пожар сегодня соединились воедино и превратили её в одинокую женщину. Но именно это чувство она так сильно ощущала.

Коннор развернулся и ушёл из её дома более недели назад. Она скучала по нему. Они едва знали друг друга, но она остро чувствовала, что потеряно что-то важное. Что он был тем, кто мог бы достучаться до неё, кто мог войти в её жизнь, занять предназначенное для этого свободное место, а также дать ей собственное, которое было вне правил.

Но он не хотел попытаться.

Ей уже следовало позвонить Дагу или Чарли — её приятелям по траху — и немедленно себя удовлетворить, но у неё не было аппетита ни к одному из них, ни к случайному партнёру. По иронии судьбы, секс без привязанности стал слишком сложным. Или же она уже влюбилась в байкера, который хотел лишь поиграть. В любом случае, ей было одиноко.

Когда вошла Перес, Пилар выключил воду и схватила полотенце.

— Ты оставила мне немного горячей?

— Ага. Мне не хотелось сегодня жара. Его уже было слишком много. — Она вытерлась и натянула одежду, которую носила здесь для сна… свободные треники и старую футболку… а затем заплела свою неуправляемую копну волос. Ей не хотелось париться, чтобы прилично высушить волосы. — Я попытаюсь немного вздремнуть.

В спальне в углу между мужскими койками и маленьким закуточком, который они сделали для женщин, её ждал Мур. Он тоже был только что из душа и одет в треники. Затемнённые стёкла окна боролись с утренними лучами солнца, и в комнате царило мрачное голубое свечение полуночи.

— Ты в порядке, чика? — он протянул руку и приподнял косу, лежавшую на плече. Его лицо немного зажило после боя с Коннором и теперь пестрело слабыми, сходившими пастельными жёлто-зелеными тонами.

— Да, а что?

— Твоё силовое поле приподнято. — Так он называл то, когда она была в плохом настроении.

Она вытащила из его руки косу.

— Просто устала. Посплю пару часов и буду в порядке.

Он прищурился, затем кивнул.

— Ага и я тоже. Если мы не будем высовываться, я приготовлю на обед гриль.

— Круто. — Она похлопала его по голому животу, а потом прошла мимо него и упала на койку. Она действительно была истощена.

И была такой, бл*дь, одинокой.

Глава 11

Коннор вышел из зоны спален, провожая юную двадцатилетнюю ученицу колледжа к входной двери. Смешанные ароматы кофе и бекона наполняли воздух, и желудок Коннора заурчал. Ему нужно было спровадить… Кристи... отсюда и перехватить еды, прежде чем принять душ и направиться в мастерскую.

Он уже вызвал ей такси. У неё были слишком широко раскрытые глаза для девушки, которая сожалела о некоторых недавно принятых решениях. Однако, просканировав зал, она немного расслабилась. Сегодня среда. И зал был просто комнатой — насколько чистой, насколько только мог. Лишь пара девушек на кухне, да Трик, одетый в рабочий комбинезон, развалился в кресле, потирая одной рукой свою недавно подстриженную голову и удерживая в другой какую-то рваную брошюру. Но он не читал, гигантский телевизор на стене показывал утренние новости, и Трик был сосредоточен на них.

Коннор открыл входную дверь и вывел девушку на ранний утренний солнечный свет, как раз в тот момент и подрулило такси.

— Окей, Кирсти. Хорошего дня. — Он наклонился, чтобы поцеловать её в щеку, но она дернулась в сторону.

— КЁРСТИ. Я точно говорила тебе об этом миллион раз.

Он потерял аппетит к молодым цыпочкам. Господи Боже, они были такими пресными. Ни одна киска не была достаточно тугой, чтобы компенсировать этот плаксивый способ, которым многие из них разговаривали, и то, как выдавали последний слог каждого предложения, так чтобы оно звучало неопределенно.

— Окей. Киска. Окей. А теперь возвращайся к своей жизни. — Он открыл дверь такси и усадил внутрь, затем наклонился к переднему окну и расплатился с водителем.

Затем развернулся и пошёл внутрь.

За барной стойкой в кофемашине был горячий кофе, поэтому он вернулся и налил себе большую кружку, а затем добавил каплю молока из холодильника бара.

— Хочешь чашку, Ти? — спросил он у Трика.

Трик не ответил, так что Коннор побрел босыми ногами и сел на диван лицом к телевизору. Утром в среду босые ноги были в безопасности в зале. А вот в субботу утром это был рискованный выбор.