Пламя и пепел

Я собиралась сесть на пароход следующим же утром, то теперь не могла уехать так скоро — нужно было найти анх. На это было очень мало надежды, но и выбора не оставалось.

Я чувствовала мощные источники энергии, шла ли она от тьмы или от света, даже на большом расстоянии. И всегда ощущала свой анх — для меня он излучал уютное тепло, словно друг всегда шел рядом, бок о бок. Но сейчас мои чувства молчали.

Стараясь не терять головы, я расхаживала из угла в угол в крошечном номере отеля. Анх не могли увезти далеко. Транспорт с острова из-за опасности не ходил всю ночь, со вчерашнего вечера, все рейсы были отменены — даже до того, как с острова были вывезены желающие его покинуть. Корабль, отправлявшийся утренним рейсом, еще стоял в порту — значит, путей отступления с острова у вора не было, если он не решил идти по морю вплавь — но только отчаявшийся или камикадзе мог бы на такое решиться. А если анх оставался на острове — значит, я должна была почувствовать его. Но нет, не было знакомого тепла. В отчаянии я схватилась за голову. Оставался один вариант, самый ужасный — анх уже отправили на переплавку, не подозревая о том, какой это мощный артефакт…

Я вышла на улицу, гоня прочь эти мрачные картины, и бродила по городу, пытаясь взять след, словно собака-ищейка. Ни здесь, ни в соседних городах ничего не шевельнулось внутри — я не чувствовала его. Каждый день по много часов я блуждала по улицам, стараясь ни о чем не думать, обострив до предела свои чувства — все напрасно. Исколесив остров вдоль и поперек, через неделю я все же села на пароход. В душе было пусто, но у меня было еще время, и я знала, что вернусь сюда. Теперь же меня ждали на другом континенте.

Однако я не нашла анх ни через год, ни через двадцать лет. Сила моя стала стремительно иссякать, и я впервые поняла, насколько он важен для меня — и впервые задумалась, как же пройти через перерождение без анха. Заменить его было также невозможно, как меня саму, а без него меня ожидала тьма небытия.

Сидя сейчас в закатном свете на берегу Женевского озера, я, словно вынырнув из воспоминаний, посмотрела на татуировку, украшавшую с тех пор мое левое предплечье. Крест с петлей наверху — мой вечный спутник. Такой же, как и я. Создать хоть бледную копию древнего символа бессмертия — иного выхода тогда я не нашла. Ведь мне нужно было остаться здесь.

Я много раз умирала, и все же мне не довелось познать смерть, я не путешествовала вместе с ней по таинственным туннелям и коридорам — слишком быстро возвращалась обратно. Я не знала секретов небытия, но зато очень многое знала о жизни на земле, среди людей. Возможно, даже слишком многое.

Наверное, если бы я помнила все от самого своего появления, то сошла бы с ума от миллионов событий, миллиардов мельчайших деталей, лиц и встреч. Но в моей памяти сохранилось лишь последнее столетие, более отдаленное же прошлое было покрыто мраком, о нем я могла узнавать лишь из книг и статей. Было ли это свойством Феникса, или тому была конкретная причина, я не знала.

Но и без воспоминаний я была уверена, что за прошедшие столетия мне удалось побороть много зла, копившегося в земле, воде, огне и воздухе, и таким способом сохранить множество жизненных нитей, продолжавшихся теперь в детях и внуках. Разве это не достаточная причина для того, чтобы страстно хотеть прожить на Земле еще одну вечность?

С улыбкой на лице я смотрела на безбрежную гладь озера, и во мне крепла уверенность, что и на этот раз я одержу победу.

Глава 4

Кортен поднял взгляд от бумаг и внимательно посмотрел на меня.

— Доброе утро, мсье Кортен, — на четвертый день я, как и обещала, вернулась на работу. Заметив некую озадаченность в его взгляде, я смущенно улыбнулась и добавила: — Вот покрасила волосы. Как вам кажется, мне идет?

Встав из-за стола, Фредерик Кортен обошел меня кругом и задумчиво произнес:

— Да… Ты, кажется, как-то похудела…, - и строже добавил, — Надеюсь, это не повлияет на твои рабочие качества.

Я улыбнулась — слава Богу, шеф не успел еще точно запомнить мою прежнюю внешность, и перерождение можно было выдать за нехитрую смену имиджа — другое дело, что он, похоже, не ожидал увидеть меня после срочной отлучки такой посвежевшей. Остается надеяться, что и остальные ничего не заподозрят — особенно Алиса, ведь женский глаз остр к деталям.

— Спасибо, мсье — наверное, темный цвет меня стройнит, — полушутя ответила я и, наконец, покинула кабинет начальника. На пути к своему закутку я будто споткнулась — что-то кольнуло изнутри. Вся похолодев, я прижала ладонь к груди, к солнечному сплетению, и, сделав несколько глубоких вдохов, постаралась успокоиться. Каждый раз меня охватывал страх, словно это было впервые.