Пламя и кровь

Кейт казалось, что это очевидно для них обоих, но Скотт на секунду застыл.

– Я не хочу никаких размолвок между нами, – медленно произнес он, – и действительно подумаю об этом, когда ты будешь в Париже.

Был ли он раздражен ее настойчивостью или его беспокоили их разногласия? До сих пор между ними, безумно влюбленными друг в друга и совершенно счастливыми, с появлением на свет близнецов царила полная гармония. Скотт был на девять лет старше Кейт; он дорожил ею, помогал, предупреждал все ее желания и с их первой ночи, казалось, думал только о том, как сделать ее счастливой. Значит, всего этого было недостаточно для того, чтобы она отказалась от мысли поселиться в Джиллеспи?

– Я подтвердил твою бронь, – сказал он, чтобы сменить тему. – Отель «Одеон» находится в самом центре старого квартала, в котором ты жила, тебе там понравится.

Прогулки к Сен-Жермен-де-Пре и в Люксембургском саду обязательно напомнили бы ей о детстве, но сегодня эти далекие воспоминания мало трогали Кейт. В двенадцать лет она думала, что счастлива в Париже. Потом ее родители развелись. И ее мать чуть ли не сразу вышла замуж за Ангуса Джиллеспи, шотландца, находящегося проездом во Франции. Три месяца спустя Кейт с тремя братьями летела на самолете в Глазго. Это была ужасающая перемена в жизни, и только дружелюбие Скотта скрашивало ее существование. Мысленно она воздвигла его на пьедестал и взяла в привычку думать о нем перед сном. И хотя он относился к ней как к младшей сестренке, ласково опекая и не допуская никакой двусмысленности в отношениях, Кейт безумно влюбилась в него, и с годами эта страсть не утихла. Благодаря Скотту она полюбила Шотландию, огромное поместье, продуваемое всеми ветрами, и своего будущего тестя Ангуса. Позднее, изнывая от горя, она переживала роман Скотта с красавицей Мэри, на которой он чуть было не женился. Она и сама едва не обручилась с прекрасным парнем, но в конце концов ее мечта сбылась: однажды Скотт посмотрел на нее влюбленными глазами.

– Я отправляюсь не в паломничество к местам детства, – весело объявила Кейт. – Мое место здесь, твоя страна стала моей. Надеюсь, что у Джона нет серьезных проблем – у него настоящий талант попадать в передряги.

– Наверное, жена не оставит его без поддержки.

Слоняясь без дела на винокурнях Джиллеспи, которые его совершенно не интересовали, Джон вскружил голову Бетти – бухгалтеру предприятия – и сбежал с ней во Францию. Там они поженились и с тех пор почти не давали о себе знать, если не считать призыва о помощи, который Кейт получила восемь дней назад в виде краткой, но тревожной эсэмэски. Скотт встал и обнял ее за плечи.

– При любых неприятностях звони.

– Я в любом случае буду тебе звонить.

Он подошел к ней сзади, наклонился, поцеловал в шею, и она прошептала:

– Ты, наверное, уже сыт по горло моей семьей, да? Мы доставили тебе столько проблем…

– Но и величайшее счастье.

Кейт повернула голову и подставила ему губы. С ним она всегда чувствовала себя в безопасности, как за каменной стеной, но сегодня вечером ее мучила неясная тревога. Как будто над ними нависла какая-то смутная угроза. Но сейчас, когда Скотт обнял ее, она отогнала от себя все страхи.

* * *

Западный ветер, пришедший с моря, гонял по парку первые опавшие листья. Амели и Ангус, сидя на каменной скамье, наслаждались одним из последних теплых дней октября и не спешили возвращаться в дом. Чай в термосе, стоявшем между ними, окончательно остыл, и Амели выплеснула остатки на гравийную дорожку.

– Вернемся? – предложила она.

– Ты замерзла? – встревожился Ангус.

– Пока нет, но я хотела бы немного погулять.

Со временем между ними возникло некоторое согласие. В первые годы их сводная семья испытала немало бурь, но с тех пор, как родились близнецы, в ней установился хрупкий мир. Амели по-прежнему не любила Скотта, и было очевидно, что это навсегда. С другой стороны, Ангусу не удалось привязаться к троим сыновьям Амели, от которых он не видел ничего, кроме неприятностей. Тем не менее, благодаря неожиданному браку Кейт и Скотта, они стали бабушкой и дедушкой общих внуков. Это событие их сблизило и сравняло их положение. Конечно, каждый продолжал защищать своих отпрысков, но перед Люком и Ханной таяли оба.

– Ты не разубедишь меня, что близнецам здесь будет лучше, чем в Глазго, – заявила Амели, вставая.

– Это решать их родителям.

– Интересы детей важнее всех остальных соображений. Я знаю, что Кейт будет в восторге, но вот незадача – Скотт этого не желает! А почему, спрашивается? Он же твердит, что обожает Джиллеспи, что это его дом, поэтому он первый должен ратовать за возвращение. Их квартира с этой смешной кухней слишком тесна, они сидят друг у друга на голове, в то время как у нас пропадает столько места! Все эти пустые комнаты…