Пламя и крест. Том 1 (ЛП)

– Конечно, я прикажу немедленно их тебе доставить, Арнольд, и надеюсь, что, пока ты не завершишь своё задание, ты не откажешься воспользоваться нашим гостеприимством.

– Я буду польщён, – ответил, вставая, Ловефелл.

* * *

Архивы кобленецкого отделения Инквизиториума и в самом деле велись просто образцово. Что важно, протоколисты, видимо, прилежно относились к своей работе, так как все документы были написаны чётким, удобочитаемым шрифтом, лишённым клякс и исправлений. Ловефелл по опыту знал, что не всегда поддерживался столь похвальный порядок, и не раз, и не два доводилось ему уже пробираться через документы, которые выглядели, как будто на них давали еду собакам. Инквизитор внимательно прочитал все письма и не нашёл в них ничего отклоняющегося от нормы. За исключением одного. Ведьма отказывалась от каких-либо показаний на каждом этапе следствия. Не помогло подвешивание на вывернутых суставах, не помогло прижигание стоп, наложение железных башмаков, дробление пальцев в тисках, разрывание груди раскалёнными щипцами, вырывание ногтей, сажание на козла и так далее, и так далее. Тогда ведущий расследование инквизитор признал тщету дальнейших пыток («ради того, чтобы осуждённая дожила до дня казни», – как было написано). Да, такие случаи бывали. Очень редко, учитывая опыт и обученность служителей Инквизиториума, но бывали. В случае отсутствия показаний свидетелей и вещественных доказательств иногда дело в этом случае разваливалось, а обвиняемую или обвиняемого отпускали. В этом случае, однако, вещественных доказательств было слишком много. Катерину, кроме того, обличали показания горничной, которая уже во время первой пытки призналась, что помогала своей госпоже в тёмных практиках, крала детей с улицы и собирала для неё кости мёртвых новорождённых на кладбище. Также она вместе с ней летала на шабаши, целовала в задницу дьявола, явившегося в образе козла, и предавалась содомии. В общем числе Катерину обвиняли в совершении шестнадцати преступлений.

Простоте совершённых преступлений не соответствовал список томов, которые были найдены в лаборатории женщины. Протокол обыска был очень тщательно подготовлен и включал в себя даже такие предметы, как «оловянная ложка, одна штука» (хотя, конечно, дом Прекрасной Катерины ломился от дорогих предметов и художественных произведений). В перечень также входили названия всех изъятых книг, и Ловефелл внимательно прочитал этот фрагмент протокола. А там было что почитать! Прекрасная Катерина имела не только книги, написанные по-латыни, но и по-гречески, и даже на персидском и арамейском. В её библиотеке были не только трактаты о самых извращённых магических практиках, но и труды по ботанике, анатомии и практике лечения болезней и огромный астрологический компендиум. «Кого вы хотите обмануть?» – подумал Ловефелл. «Или ведьма была действительно сильной, и тогда все её показания не стоили горсти мусора, или вы имели дело с сумасшедшей отравительницей, которая пыталась развлечь себя тёмной магией и которая во время допросов частично признала настоящую вину и частично повторяла то, что подсказывали ей допрашивающие, и то, что подсказывала её фантазия».

Инквизитор внимательно ознакомился с документами, после чего решился на повторное посещение Шонгауэра.

– Я был бы рад, если бы ты захотел оказать мне ещё одну услугу, – сказал он.

– Кобленецкое отделение Инквизиториума в твоём распоряжении, – вежливо ответил Шонгауэр, а Ловефелл с иронией подумал, насколько сильно эти слова не соответствуют действительности.

– Я попросил бы, в таком случае, протоколы с других процессов ведьм, которые состоялись в том же году, что и процесс Прекрасной Катерины.

– Почему бы и нет? – Шонгауэр пожал плечами. – Это не проблема.