Пламя Авроры

Там, где всё когда-то началось, и там, где, насколько мне известно, всё должно закончиться. На Меридии я быстро нашел транспорт. В галактике нет недостатка в людях, которые боятся Звездоубийцы, которые наблюдают за развернувшейся трагедией между Террой и Несломленными, с абсолютной уверенностью в том, кто одержит победу. Однако мне потребовалось немало усилий, чтобы убедить Челлирианского контрабандиста переправить меня к армаде Несломленных, учитывая опасность приближения к самому большому флоту Несломленных, собранному со времен падения Сильдры. Но моей доли того небольшого состояния, которое адмирал Адамс и командир де Стой оставили нам в хранилище Изумрудного Города, оказалось достаточно, чтобы подкупить его душевное спокойствие.

Я задумался, а знали ли наши командиры, на что будут потрачены деньги, которые они нам оставили.

Если бы только они знали, куда меня это приведет.

Я стою в кабине с контрабандистом и его вторым пилотом — угрюмым райкеритом, у которого один рог, спиленный под корень. Контрабандист любит покурить и кабина полна вони, металлической и густой, которая исходит от горелки на консоли. Бормотание новостных лент разливается по кабине из звуковых систем кабины пилота. Складка вокруг нас такая же серое и безжизненное, точно грозовые тучи над моей головой. Через мониторы я наблюдаю за приближающимися кораблями Несломленных — четыре разведчика класса Призрак на курсе перехвата. Они приближаются к нам сквозь Складку, гладкие и смертоносные, собравшись на пороге земной системы. Их сила способна воспламенить небеса.

И посреди всего этого — он ждет меня.

Тень, из которой мне никогда не выбраться.

Сообщение от разведчика появляется сквозь новостные ленты на экране лишь касанием пальца контрабандиста. Перед собой я вижу молодого Несомненного адепта, у него на лбу глиф Порождений Войны, на сверкающих глазах темной полосой черная краска.

— Неопознанное судно, — хладнокровно произносит он. — Ты либо сумасшедший, либо суицидник. Отступи или умрешь. Это первое и последнее предупреждение.

Контрабандист смотрит на меня. Я касаюсь консоли пальцем и произношу:

— Я здесь, чтобы увидеться с отцом, — отвечаю я.

Взгляд адепта каменеет, как он замечает мой глиф на лбу и волосы, заплетенные в семь кос:

— Мы вот-вот вернем честь, которую Совет Сильдры попрал так давно, мальчик. Мы — смерть на черных крыльях, и сегодня мы уничтожим звезду. Это не место для воссоединения семьи.

Я снова нажимаю на кнопку передачи, в моем голосе тихая угроза.

— Архонт Каэрсан может не согласиться с тобой, адепт.

Взгляд адепта сужается, а затем его глаза медленно распахиваются по мере того, как приходит осознание. Он замирает, а затем воздух с шипением вырывается изо рта.

— И`на Сай`нают.

Я нажимаю на кнопку «Передача», и голосом, таким же серым, как и все вокруг нас, произношу:

— Скажите отцу, что я желаю поговорить с ним.

* * * * *

Мое сердце — словно военный барабан, стучит о ребра. Я стою на борту шаттла, который он прислал за мной, сжав руки за спиной, в окружении его шести паладинов. Декор на корабле Сильдрати черный, малиновый приглушен серым. Несомненные вокруг меня одеты в церемониальные доспехи, наблюдая за мной из-под серебристых ресниц. Вряд ли кто-то из них настолько храбр, чтобы озвучить свои мысли, но, сказать по правде, всем плевать. Я ощущаю это.

Любопытство. Негодование. Страх.

Возвращение блудного сына.

Я смотрю в визоры шаттла, пока мы проплываем мимо армады Несломленных. Ее вид впечатляет и ужасает одновременно: масштаб, бесчисленные корабли, готовые посеять хаос от одного его слова. Он пользуется их уважением, мой отец. Самого его имени достаточно, чтобы вызвать страх, где бы его не упоминали. Человек, который сжег дотла родную планету, лишь бы его честь оказалась не затронута. Человек, которому предпочтительней убить миллиарды только бы не сдаться. Я помню как он стоял позади меня под деревьями лиса. Его руку на своем плече. Как направлял удары, обучая меня приемам. Я ощущаю его, если попытаюсь.

Враг Внутри.

А потом я вижу. Вспышка между двумя огромными кораблями в форме полумесяца. Полный масштаб разворачивается передо мной по мере того, как корабли, точно вода, расступаются перед нами. Дыхание перехватывает. Я ощущаю себя букашкой в присутствии Бога.

Оружие.

Это самый большой корабль, какой я только видел, и он простирается на двадцать километров от носа до хвоста, и все окружающие корабли по сравнению с ним — детские игрушки. Форма коническая и серия массивных вогнутых структур выстроена таким образом, что замыкается в нос, делая его похожим на массивные линзы — ассиметричные, таинственные и немного чужеродные. Он вырезан из того же хрусталя, который Эшварен показывал нам в Эхо: та же радуга света на поверхностях — мелодичная и завораживающая, если бы не мысль, которая внезапно у меня возникает.

Мы в Складке.