Плакса

- Входите. Я уже не сплю. - Кричу им и сажусь в своей постели. Голова немного гудит из-за недостатка сна, но на следующие две недели у меня нет никаких запланированных дел, кроме как спать и принимать душ. Даже поле вчерашнего часа в ванной, мне кажется, что я все еще чувствую цитрус и корицу на своей коже. Внутри меня все тяжелеет от этих мыслей, ужасное ощущение. Не хочу это чувствовать, вон из моей головы.

- Доброе утро милая. - Переключаю свое внимание на родителей стоящих на пороге моей комнаты. Мама выглядит чудесно, она всегда красивая конечно, но сейчас такое ощущение, что она светиться изнутри.

- Доброе утро, малышка. - Отец выглядит как-то напугано или взволнованно, не могу понять. Он обнимает маму за талию и придерживает, когда она садиться на мою кровать. Да в чем же дело?

- Привет. - Говорю я, поднимая вверх брови. - Ну, говорите уже свою чудо-новость. - Их же уже распирает. Хочу избавить их от ноши.

- Как начет семейного ужина, что бы обсудить это? - Меня передергивает от этой фразы. Я помню все наши семейные ужины до моего отъезда, не уверена, что сейчас справлюсь с чем-то подобным. Их лица становятся виноватыми, и они смотрят друг на друга с грустью. Наверное, догадались, о чем я думаю. - Нам нужно многое тебе сказать. - Говорит мама, сжимаю руку отца.

- Почему нельзя сказать это сейчас? - Спрашиваю я. Если это действительно что-то хорошее, хочу услышать это прямо сейчас. Мне это нужно.

- Даяна, позволь нам все сделать правильно. - Никогда не слышала, что бы отец просил меня о чем-то так мягко. Сдаюсь. Может хотя бы мне удастся наладить отношения с моей семьей. Я ведь сама никогда ничем не делилась с ними, не старалась поговорить, просто закрылась. В наших с ними холодных отношениях виноваты не только они. Но их вины больше, я все-таки ребенок, взрослые должны брать на себя ответственность за своих детей.

- Во сколько ужин? - Они оба расслабляются и начинают дышать ровнее. Так переживают?

- В шесть? - Говорит мама с улыбкой.

- Хорошо. - Киваю я. - Теперь я могу поспать? - Зеваю и прикрываю рот рукой.

- Конечно. - Папа поправляет мне покрывало, хотя в этом нет необходимости. Что с ними такое и где мои настоящие родители? Выходят за дверь, и радостно перешептываясь, удаляются от моей комнаты.

Смотрю в белый потолок своей комнаты и пытаюсь вспомнить момент, когда в последний раз я видела своих родителей такими. Сколько мне было? Лет семь, около того. Я помню лишь небольшие отрывки, но мы были вполне счастливой семьей, мама всегда улыбалась, а папа при каждой возможности целовал или обнимал ее. Я всегда была окружена заботой и вниманием, мне читали сказки на ночь и пели песни, водили в парк, покупали игрушки. Все было хорошо. Но потом все изменилось. Отец начал пропадать на работе, а мама перестала улыбаться и обращать на меня внимание. Я никогда не пыталась узнать, что случилось? Даже ни разу не пробовала поговорить ни с кем из них. А потом мы просто привыкли жить так, мы просто стали чужими друг другу.

Шея болит и все тело ломит. Сколько я спала? Тянусь к своему телефону, четыре дня. Да уж, видимо, бессонная ночь дала о себе знать. Не заботясь о своем внешнем виде, иду на кухню, откуда слышны запахи готовящихся блюд. Наш дом совсем не большой, одноэтажный, но очень уютный. Гостиная, кухня, две спальни, ванная комната и бесполезная комната, которая была когда-то кабинетом, затем мастерской, а сейчас просто хранит в себе всякий хлам, вот и все что у нас есть. Войдя на кухню, вижу маму, которая моет овощи в раковине. На плите уже что-то кипит, и жариться, работает вытяжка и радио, которому она фальшиво подпевает. Улыбаюсь, глядя на эту картину. Все-таки я соскучилась по дому, сейчас мне здесь даже спокойно. Надеюсь, так это и останется.

- Нужна помощь? - Она резко оборачивается и хватается за грудь. Кажется, я ее напугала, виновато улыбаюсь и сажусь за наш маленький кухонный стол. После дома Коллинзов наш кажется мне просто крошечным. Черт, нельзя мне думать об этом, хватит Даяна, забудь.

- Было бы здорово. Нарежешь овощи для салата. - Мама ставит передо мной миску с мытыми овощами. Беру разделочную доску и нож и преступаю к делу.

- Ты выспалась? - Ее голос нежный и заботливый, не отстраненный как обычно, все еще не могу привыкнуть к этой ее перемене.

- Да, спасибо. - Отвечаю я, как-то не уверенно.

- Ты злишься на нас с отцом? - Она стоит спиной ко мне и опирается руками о кухонную стойку, как будто ей тяжело стоять.

- За что я должна злиться на вас? - Кажется, сеанса психоанализа нам не избежать, но может и правда, уже пора и мне начать задавать им вопросы.

- Даяна. - Говорит она, поворачиваясь ко мне со слезами, стекающими по лицу. - Мне так много нужно тебе сказать и за столько попросить прощения. - Я сама готова расплакаться сейчас, но держусь.

- Мама. - Не могу смотреть на ее слезы, хочу скорее ее успокоить, сказать, что не злюсь на них с отцом. Я практически никогда не видела, как она плачет, это невыносимо. Мама улыбается мне сквозь слезы.