Плаха

– Спасибо, брат, – сказал он прикладывая руку к груди. – Я как раз хотел попросить, чтобы вы меня захватили, если вам по пути. Трудно мне идти, с ногой плохо. Спасибо.

Шофер вышел, помог Авдию забраться в машину.

– Давай иди сюда. Я тебя приподниму, бичара. Да ты лезь, не бойся: там шерсть. Сдавать везу из совхоза. Как раз мягко будет тебе. Только смотри не кури.

– А я вообще некурящий. Не беспокойтесь, – заверил его Авдий самым серьезным образом. – Я всю ночь был под дождем, промок весь, а здесь согреюсь, отойду…

– Ладно, ладно! Я так просто сказал. Отдыхай, бичара.

Женщина выглянула из кабины, что-то сказала шоферу.

– Жена спрашивает, ты кушать хочешь? – пояснил шофер, улыбаясь.

– Очень хочу! – честно признался Авдий. – Спасибо. Если у вас есть что-нибудь, дайте, пожалуйста, я вам буду очень благодарен.

Авдию почудилось, что бутылка кислого овечьего молока и лепешка испеченного на очаге свежего хлеба, пахучего и белого, посланы ему свыше за муки той ночи.

Поев, Авдий крепко уснул на тюках с овечьей шерстью, от которых разило жиром и потом. А машина катила по степи, еще сохранившей свежесть после ночного ливня. И этот путь был Авдию на пользу – как выздоровление после болезни.

Проснулся он, когда машина остановилась.

– Приехали. Тебе куда надо? – выйдя из кабины, шофер стоял уже у заднего борта, заглядывая в кузов. – Парень! Ты жив?

– Жив, жив! Спасибо, – отозвался Авдий. – Мы уже и Жалпак-Сазе, выходит?

– Да, на станции. Нам сейчас на склад живсырья, а тебе куда?

– А мне на вокзал. Спасибо еще раз, что выручили. И жене вашей спасибо большое. Слов нет, чтобы вас отблагодарить.

Слезая с кузова с помощью шофера, Авдий застонал от боли.

– Совсем плохо тебе, бичара. Ты пойди в больницу, – посоветовал Авдию шофер. – Надо палку тебе, тогда легче ходить будет.

До здания вокзала Авдий добирался целых полчаса. Хорошо еще по пути подобрал какой-то обломок доски, приспособил его как костыль под мышкой – так ему легче ковылять.

А над путями, над конструкциями эстакад, прожекторов и грузовых кранов, над проходящими и уходящими составами, над привокзальной площадью, вернее сказать, над всем пристанционным городком в степи гремели по селектору команды, разносились гудки локомотивов, то и дело радиослужба оповещала о прибытии и отбытии пассажирских поездов. После пребывания в глуши Авдий сразу почувствовал кипение жизни. Кругом сновали и спешили озабоченные люди – недаром Жалпак-Саз считался одной из самых крупных узловых станций Туркестана.

Теперь Авдию предстояло решать, как уехать, на каком поезде да и вообще как дальше быть, имея на все про все тридцать пять рублей. А билет в плацкартном вагоне только до Москвы – и то если в кассе будут места – стоит тридцать рублей. А на что жить? Как быть с ногой, ушибами и ссадинами? Обратиться в местную больницу или поскорее уезжать отсюда? Углубившись в свои мысли, Авдий проковылял через станционные помещения, душные и людные. В изодранной одежде, в синяках да еще с этой нелепой доской-горбылем вместо костыля он невольно привлекал внимание – многие на него оглядывались. Уже выйдя на перрон к расписанию поездов, Авдий заметил, что за ним следит милиционер.

– А ну постой, парень! – остановил его милиционер, приближаясь. Раздраженный, строгий взгляд его не предвещал ничего хорошего. – Ты чего здесь делаешь? Кто ты такой?

– Я?

– Да, ты.

– Да вот хочу уехать. Расписание смотрю.

– А документы есть?

– Какие документы?

– Обыкновенные: паспорт, удостоверение личности, справка с места работы.

– Есть, только я, это самое…

– А ну предъяви.

Авдий замялся:

– Понимаете ли, я, это самое, товарищ, товарищ…

– Товарищ лейтенант, – подсказал раздражительный милиционер.

– Так вот, товарищ лейтенант, я должен вам сказать…

– Что ты должен сказать – это мы потом узнаем. Давай документы.

Авдий не сразу достал из кармана комок сырой бесформенной бумаги, что был некогда его паспортом.

– Вот, – протянул он милиционеру. – Это мой паспорт.

– Паспорт! – милиционер презрительно глянул на Авдия. – Ты чего мне голову дуришь? И это паспорт! Бери его назад и пошли проследуем в отделение участка. Там разберемся, кто ты такой.

– Да, я, товарищ лейтенант… – смущаясь своего вида, доски-костыля и быстро собирающихся вокруг случайных зевак, неуверенно заговорил Авдий, – я, понимаете ли, корреспондент газеты.

– Какой ты корреспондент! – возмутился милиционер: уж очень явно и нагло лгал задержанный. – А ну пошли, корреспондент!

Стоящие вокруг зеваки злорадно засмеялись.

– Ишь что придумал – корреспондент он!

– А может, еще министром иностранных дел назовешься?

Пришлось ковылять за раздражительным лейтенантом через зал ожидания. И теперь уже все, кто встречался на пути, оглядывались на Авдия, перешептывались и посмеивались. Когда они проходили мимо одного семейства, расположившегося с вещами на большой деревянной скамейке, до слуха Авдия донеслись обрывки фраз.

Маленькая девочка. Мама, мама, смотри, кто это?

Женщина. Ой, детонька, это бандит. Видишь, его поймал дядя милиционер.