Плачущий убийца

— И? — с вызовом спросила я. — Я должна была спокойно смотреть, как она меня будет резать? Извини, но такое я не спускаю. Истерик не терплю. Я всего лишь привела ее в чувство, — жестко закончила.

— Не хочется тебя потерять из-за ерунды, — тяжело вздохнув, произнес Шин.

— Ты даже не злишься из-за Агиры? — не веря, спросила я.

— Смотреть на это было неприятно, но лучшего выхода я не видел. Ты все сделала правильно.

— Какие у тебя планы? Что я должна делать? И нужна ли буду тебе вечером?

— Да, сегодня мы идем в оперу, где я представлю тебя обществу.

— Интересно посмотреть на местный гадючник, — улыбнулась с предвкушением.

— Это точно, — улыбнулся Шин, подходя ко мне и подавая бокал. — Я жду с нетерпением, когда ты обломаешь им ядовитые зубы…

Глава 21

— Графиня де Монсье, вы прекрасно выглядите, — соблазняющим голосом произнес Шин.

Смущенно улыбнулась и сделала реверанс. Принц смотрелся потрясающе. Черные волосы небрежно перехвачены сзади черным шнурком. Темно — синий камзол с золотой вышивкой выгодно оттенял цвет его глаз, а также очень подходил к моему платью такого же цвета. Графиней решил меня сделать император, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов. Пустили некий слух, что я являюсь потомком старого графа и много времени провела в провинции, но теперь вернулась, чтобы найти себе выгодную пару.

Фаворитки у принцев и императора не были чем — то новым или запрещенным. Так же, будучи женатыми, они могли себе позволить их несколько. Высший свет не осуждал, скорее, при первой возможности старался вывести юных дочерей на балы, чтобы представить императорской семье. Вдруг кому приглянется, а потом выбранной девушке легче найти себе богатого мужа. У каждого свои причуды.

Шин подождал, пока я надену шляпку и перчатки, помог надеть манто, затем подал мне руку.

Мы вышли на улицу, где стоял запряженный экипаж. Усадив меня, Шин сел напротив, и мы тронулись в путь. Через некоторое время мужчина спросил:

— Рана, откуда ты знаешь, как вести себя в светском обществе? Ты прекрасно держишься, и манеры твои выше всяких похвал.

В вопросе не было никакого подтекста, лишь заинтересованность. Отвернулась к окну и некоторое время думала, что же ему ответить.

— Не хочешь говорить, — понимающе, но с толикой обиды произнес Шин через некоторое время тишины.

— Меня с детства обучали светским манерам, различным наукам и искусству. Я даже крестиком могу вышивать, — с иронией закончила я.

— Ты будешь прекрасной женой, — ошарашил меня Шин. Я в шоке посмотрела на него, но на его лице, чуть скрытом в полутьме кареты, было лишь восхищение. — Надеюсь, ты расскажешь мне, как попала в гильдию.

Сомневаюсь. Стыдилась ли я своей наследственности? Не знаю, но говорить, что я убийца в поколении, желанием не горела. Отец, помимо уроков выживания, действительно нанял для меня лучшего гувернера. Чем он руководствовался, не могу сказать, но это мне много раз пригождалось. Легче затеряться в толпе, когда ничем из нее не выделяешься.

Шин не стал докапываться, перетянул меня к себе под бок и обнял, положив голову на плечо. За это молчание и понимание я была благодарна ему.

Большой театр представлял собой трехэтажный особняк в готическом стиле. Возле входа высокие, мрачные колонны, сбоку и позади многовековые деревья. Перед самим театром находился фонтан, вокруг которого стояли беседки. Ночью струи воды меняли цвет, восхищая своей красотой гостей этого места. Даже то, что сейчас поздняя осень, не портило впечатления. Поменявшие свой окрас деревья завораживали и придавали этому месту еще большую загадочность.

— Красиво, — тихо произнесла я, беря спутника под локоть.

— Рад, что тебе понравилось. Зимой здесь ещё больше красок.

— Мастер, создавший это место, поистине гениален.

— Им была моя мать, — поправляя мне манто, с грустью произнес Шин.

— Прости, — смутившись, сказала я и погладила руку мужчины.

— Все хорошо, это было давно, — улыбнулся принц и повел меня ко входу в театр.

Сказать, что наше появление произвело фурор — ничего не сказать. Все с нескрываемым любопытством рассматривали меня. Словно я некая диковинка, попавшая в это место по ошибке.

Шин сжал мои пальцы, давая поддержку, словно я переживала. Зря, я с долей скептицизма рассматривала этих воздушных, роскошно одетых людей, которые считали, что они чем — то лучше других, как будто мир вертится ради них. Наивные. Одно незаметное движение, и нет человека, и покроется со временем пылью его склеп, а память померкнет в воспоминаниях людей. Ведь мы имеем свойство быстро все забывать. А если нет человека, который был бы полезен, его без сожаления оставляют позади. Друзья предают, а враги просто переносят свою ненависть на других.

Шин склонился к моему уху и, обдав его горячим дыханием, насмешливо шепнул:

— У тебя очень занимательное выражение лица. Никогда такое не видел. Ты, кажется, просто рассматриваешь и одновременно анализируешь, как бы их всех убить.