Плачущие тени

         Платон презрительно хмыкнул. На секунду в его взгляде мелькнуло торжество победы. Только вот победы над чем? Над ее чувствами? Неужели так приятно делать больно родной матери?

         В горле застрял противный ком. Наталья Петровна прошла в свою комнату, села на диван, горько вздохнула и набрала номер сотового телефона Саши Велюрова.

— Саш, прости. Платон не хочет, чтобы завтра мы провожали его вдвоем,— глотая слезы, произнесла она в трубку.

— Я почему-то был уверен, что он тебя об этом попросит, — отозвался бархатным баритоном Саша. — Постой, да ты что, плачешь, Ната?

— Я расстроилась. Он… он такой жестокий! Ему совсем не жаль меня!

— Успокойся, прошу тебя. Хочешь, я приду?

— Нет. Так мы только разозлим его еще больше.

— Тогда возьми себя в руки и скажи мне, во сколько тебя завтра подобрать под аэропортом?

— Ты приедешь за мной даже после того, что я тебе сказала?

— Конечно! А разве может быть иначе? Более того, у меня есть для тебя сюрприз. Как посадишь сына на самолет, дай знать.

— Ну, вот… Я теперь от любопытства заснуть не смогу, — улыбнулась Наталья Петровна. — Хоть намекни, что это?

— Намекнуть?.. Хм, я почти не умею делать намеки. Работа в прокуратуре накладывает отпечаток, там надо быть максимально прямолинейным и апеллировать сводом законов.

— Саш…ну, пожалуйста! — улыбаясь, продолжала просить она.

— Хорошо. Если бы у тебя было все золото мира, где бы ты хотела провести майские праздники?

— Где угодно, лишь бы рядом был ты.

— А если я и так буду рядом?

— Тогда, возможно, ближе к воде. И обязательно, чтобы был ресторан. Ужин при свечах, медленный танец, и…и я должна быть в красивом вечернем платье!

— Хм, как романтично…я уже тебя представил. А какого цвета у тебя должно быть платье?

— Не знаю…но непременно яркое, такое, на которое все будут обращать внимание.

— Может, алое?

— Нет, не алое. Алый вульгарен… Может, желтое? Как солнышко?

— Да, ты права. Как солнышко. Ведь когда ты улыбаешься, в моей душе светит солнышко.

— Значит, я у тебя ассоциируюсь с солнечным светом?

— Да. Можно сказать, освещаешь мой мир, переполненный уголовными и не очень уголовными делами. В общем, ты мой личный вдохновитель.

— Это самые приятные слова из всех, что мне доводилось услышать…еще немного, и я начну тосковать здесь без тебя.

— Тогда до завтра. Целую тебя, мое милое солнышко.

— До завтра. Я тоже тебя целую.

         Улыбаясь, Наталья Петровна выключила сотовый телефон.

— Фу ты, мерзость какая! — тут же послышался за ее спиной голос сына.

         От неожиданности она вздрогнула и с обидой произнесла:

— И что мерзкого в моем разговоре с любимым человеком?

— В самих фантазиях на тему ресторана и яркого платья нет ничего плохого, — подметил Платон. — Я даже вижу тебя сейчас. Берег моря, ресторан, свечи…но стоит мне представить рядом твоего кавалера и ааааа! Ужас, мама! Это картина из разряда «красавица и чудовище».

— Знаешь, это не твое дело! Я люблю его! Я имею право любить, пойми!

— Папа рядом с тобой смотрелся бы намного лучше!

— А-а, так вот откуда ветер дует! — догадалась Наталья Петровна. — Ты ревнуешь меня к Саше настолько, что готов представлять рядом бросившего нас твоего отца?

— Да, ревную! Он отнимает тебя! Этот жесткий самовлюбленный Александр Константинович поселился в твоем сердце и выталкивает меня! Я не хочу остаться без твоей поддержки, мама! А ты везде таскаешь его за собой! Даже у нас дома от него нет спасения! Он теперь числится здесь на равных! По какому праву, мне интересно знать?

— Ох, Платон… А я считала тебя взрослым!.. — растерянно подвинулась ближе к сыну Наталья Петровна. — Да неужели ты думаешь, что я способна забыть о тебе?

— В угоду ему, да. Способна. Ты уже несколько раз произнесла, что любишь его. А мне ты давно не говорила ничего подобного! — нахмурившись, скрестил руки на груди сын.

— Но то, что я люблю тебя, и так ясно. Разве мать может не любить собственного ребенка, пусть даже и совсем выросшего?

— Я тебе не верю. Ты очень изменилась, мама.

— Так и жизнь изменилась, сынок! На работе не весть что творится, твое поступление на носу! Но все эти перемены не имеют никакого отношения к чувствам! Я буду рядом с тобой всегда…ну же, Платон! Иди ко мне!

         Она протянула к нему свои руки и сын не удержался. Он осторожно сел рядом и позволил себя обнять. Наталья Петровна медленно выдохнула и  погладила его по коротко остриженным светлым волосам.