Плачет рея по пирату

Вышли из подземного перехода. При дневном свете действительность представлялась как-то иначе. Любой из прохожих мог оказаться оперативником, в кармане которого могла находиться его фотография.

– Парень, мы с тобой так не договоримся. Если ты берешься за серьезное дело, то и деньги у тебя должны быть соответствующие.

Голос мужчины прозвучал несколько громче, чем следовало бы, заставив обернуться несколько прохожих.

– Очень жаль, но, видно, мы не договоримся, – сухо ответил Тимофей.

– Ну что за народ пошел, а? Даже поторговаться не хотят, – в сердцах произнес мужчина. – Ты ко мне подход должен найти, уважить, слово какое-нибудь подходящее подобрать. Авось я тогда с тобой и сторгуюсь, а ты сразу на попятную. Ладно, так и быть, – рубанул он корявой, как клешня рака, рукой. – Сброшу двести баксов.

– Давайте пятьсот, – предложил Тимофей.

– Лучше тысячу, – вышла на полшага вперед Земфира.

– Подруга твоя лучше торгуется, чем ты, поучился бы… Хорошо, как же я могу отказать даме. Садитесь, – кивнул он на крепкую «Тойоту Авенсис», стоящую у обочины.

Ехать пришлось недолго: на третьем перекрестке повернули в небольшой двор, с трех сторон огороженный глухим каменным забором. Припарковав машину между двумя деревьями, мужчина весело объявил:

– Вот здесь моя лаборатория. Только давайте сразу договоримся: если что, вы меня не видели, а я вас тоже никогда не видел.

– Разумеется, – согласился Тимофей, распахивая дверцу, – об этом можно было бы и не говорить.

Следом, опираясь на руку Тимофея, из салона выбралась Земфира.

Вошли в прохладный подъезд, поднялись на второй этаж.

– Я сейчас, – остановился мужчина у двери, расположенной с левой стороны от лестницы. Погремев ключами, открыл. – Прошу!

Собственно, самая обыкновенная квартира, ничто не свидетельствовало о том, что здесь помещается фотостудия. У стены в зале виднелся угол дивана, на котором лежала несвежая простыня с подушками. Правда, попахивало какими-то едкими реактивами, но это-то как раз явные издержки творческого процесса.

Прошли в комнату, где вместо обоев были наклеены фотографии. Их было такое огромное количество, что казалось, в лаборатории побывала половина города.

– Наши фотографии вы тоже сюда наклеите? – нахмурился Тимофей.

– Вижу, что ты купился. Молодец, осторожность прежде всего. Не боись, не наклею! Такие вещи я обычно сжигаю. Чего мне на себя лишнюю статью брать. Я ведь двадцать лет фотографом работал, прежде чем за эту халтурку взяться. А эти фотографии остались еще с тех времен… Кто-то не пришел за ними, кому-то просто не понравилось. У меня ведь их целый архив был. Думаю, явятся, ан нет! Чего же добру-то пропадать? Вот и висят. А потом забавно как-то получается. Таких обоев ни в одной квартире не сыщешь… Ладно, давайте к делу. Начнем с вас, милочка, присаживайтесь, – показал фотограф на стул с высокой спинкой, перед которым на треноге стоял старинный фотоаппарат. – А вы не удивляйтесь, – поймал фотограф удивленный взгляд Тимофея, – сейчас все новое оборудование предпочитают, а ведь в нем душа отсутствует. А раньше каждая вещь была штучной. – Юркнув под материю, он произнес: – Спинку распрямите… Вот так… А теперь не двигаться. Все, готово!

Земфира поднялась.

– А теперь ваша очередь, молодой человек, – вновь нырнул фотограф под черную материю.

Тимофей сел, но взгляд невольно скользил по наклеенным фотографиям. Откуда-то возникло впечатление, что это его давние знакомые и сейчас они смотрят на него, словно ожидают продолжения прерванного разговора. Множество глаз, направленных в центр комнаты, невольно напрягало. Казалось, они хотят выговориться, вот только никак не могут подобрать подходящие слова.

А может, они о чем-то предупреждают? Тимофей невольно поежился от дурного предчувствия и тотчас услышал предостерегающий голос:

– Да не дергайте вы плечами, молодой человек. Сидите смирно. Вот так.… Все!

Таинство было завершено. Материя небрежно откинута на темно-коричневый полированный ящик с комбинацией полированных линз в глубине.

– Задаток я обычно беру шестьдесят процентов, но ради прекрасной дамы готов согласиться на пятьдесят.

Отсчитав деньги, Тимофей протянул их фотографу.

– Когда будут готовы документы?

– Приходите через три дня прямо сюда, здесь и получите.

Тщательно пересчитав деньги, фотограф аккуратно положил их во внутренний карман пиджака.

– Надеюсь, что вы успеете за это время. На ближайшую неделю у нас имеются планы, – предупредил его Тимофей, направляясь к двери.

Сотни взглядов молча проводили Воропаева с Земфирой до коридора, тем самым только усиливая дурное предчувствие. Он не мог отделаться от ощущения, что поступает как-то не совсем правильно.

– Не беспокойся, парень, все будет в порядке, – бодро произнес фотограф, как будто почувствовал возникшие у клиента сомнения.

Дверь захлопнулась, оставив Тимофея с Земфирой наедине. Однако облегчения не наступало, а дурное предчувствие лишь усиливалось. Откуда же оно возникло, черт побери?