Плач льва

Ей порекомендовали заниматься дома: развивать речь ребенка с помощью картинок. И она занималась. Методично показывала Никите изображенные на карточках предметы и называла их, называла, называла. Ей даже во сне снился собственный голос, бесконечно повторяющий бессвязный набор слов: собака, кошка, машина, кастрюля — и так далее, и тому подобное, и снова, и опять, и в который раз. Юле предлагали воспользоваться специальными витаминами, усиливающими кровоток мозга, — она пользовалась, советовали пройти сеансы специальной барокамеры, питающей мозг кислородом, — она проходила, рассказывали о чудодейственных гомеопатических шариках — и она механически каждый час в течение трех месяцев пичкала ими Никиту. Но прогресс не наступал. То ли шарики были ненастоящие, то ли сама гомеопатия — это девушке так и осталось неведомым.

Неизвестным и непонятным осталось для нее и то, почему неожиданно изменил своим принципам мужчина, которого она когда-то хотела сделать своим. Правда, с течением лет и бременем забот желание это как-то поблекло и уже не вспыхивало с той силой, которая бурлила в Юле в те мгновения, когда она писала на бумаге: «Хочу любви!» Но если бы он дал ей надежду, она бы ухватилась за нее, как за соломинку. Надежды не было. Лишь спокойные пятиминутные ежемесячные встречи на улице.

— Вот. — Юля протягивала конверт с деньгами.

— Спасибо. — Он убирал его в карман.

— Ну, пока.

— Пока.

Вот и все. И никакого продолжения, никаких вопросов и никаких ответов. Но однажды она пришла не одна, и вопрос все же прозвучал:

— Кто это? — без любопытства, ради приличия.

— Мой сын, — без пафоса и без кокетства.

Удивление, непонимание, какие-то математические, умственные подсчеты…

— Приемный, — добавила Юля.

Удивление сменилось уважением. Он присел на корточки перед ребенком:

— Привет, меня зовут Артем.

— …

— Не хочешь здороваться? Стесняешься? Да не дрейфь! Ты же мужик!

— …

— Он аутист, — неожиданно резко одернула Юля.

— Кто? — обычная реакция человека, никогда не сталкивавшегося ни с чем подобным.

— Аутист. У него особое состояние психики. — Юля всегда говорила только так. Никогда не употребляла слов «нарушение, отклонение, расстройство».

— А-а-а… — Он не знал, что сказать. А кто в такой ситуации знает? Потом решился: — Вот видишь, я был прав.

— В чем?

— Не нужна тебе моя квартира. Теперь двое детей, тем более разнополых. Надо трешку покупать.

— Ника живет с моими родителями, а купить я сейчас не могу ни трешку, ни двушку. Проектов мало. Беру только те, которые дома можно делать. Выезжаю по минимуму. Никиту тяжело часто с собой возить, а кроме меня, он ни с кем дома не остается.

— Прости, — искренне извинился Артем. Юля не ждала продолжения, уже собиралась сказать дежурное «пока», но он продолжил: — А если со мной?

— Что с тобой?

— Со мной останется?

— Н-н-не знаю, нет, наверное…