Плач кукушонка

— Влад, погоди, ну как же ты так можешь. Ведь, имея такой дар, ты окажешь помощь десяткам страждущих. Как ты можешь распылять свой талант и тратить время на несвойственную тебе деятельность, подвергая себя неоправданному риску.

— Доктор, — Влад смотрел пристально в глаза Темиру Нургалиевич. — У меня иное предначертание. И не десятки человек, а миллиарды ждут результата моей деятельности, — он перешел на шепот, чем парализовал сознание хирурга. — Судьба всей цивилизации зависит вот от таких мальчиков и девчонок. Потому-то я и стараюсь вот таким, помочь, которых зачем-то общество и обстоятельства пытаются сгубить всеми доступными им орудиями. Прощайте, товарищ подполковник. Очень надеюсь на ваше скромное умалчивание о моих способностях. Хотя болтология на эту тему только повредит вашей репутации. Военные поверили в случайное исцеление, а окружающие скоро забудут. Сейчас газеты и телевидение таких страстей навыдумывают, что наша правда рядом с их фантазией выглядит, блекло и скучно. Поэтому на вашем молчании я особо не настаиваю. Но вы поняли, что мой дар настоящий, не профанация и не фокусы ради популяризации и наживы. И работаю я только в исключительных случаях. Хотя безмерно благодарен вам за этого парня. Вы выполнили мою работу. Его я должен был искать, но, не успел бы найти, если бы вы не помогли. О нем вы еще услышите. Главное, запомните его имя: Денис Олегович по фамилии Платов. О нем в скором будущем заговорит весь мир.

36

— А, по-моему, они почти здоровы, — высказал свое предположение майор Черский после посещения раненых товарищей. — Или пусть еще недельку поваляются?

— Вполне согласен с вами товарищ майор, особенно в первой части, — заметил Влад. — Но нам лучше забрать их и вернуть в семью. Наш Сергей профессионально долечит их амбулаторно или с посещением на дому. А здесь, как видите, запасы спирта не иссякают. Графин пополняется регулярно.

— Народ у нас такой. Да и не только у нас, повсеместно. Стоит только начать масштабную войну за трезвость, сразу потребление резко взрастает. И чем суше закон, тем мокрее народ. Из вредности, что ли. Или недопонимание самой сути закона. Слово борьба искажается.

Решили все же выписать Иваныча и Женю, и лететь домой всем экипажем. И это правильно. Иначе болезнь просто плавно перетечет из одной формы в другую, и их снова придется спасать и исцелять.

— Моя вина, — повинился Влад. — Доложил и внушил всем, что чудо исцеления случилось благодаря волшебным свойствам спирта. Вот они и налегают на прием лекарства.

Иваныч и Женя моментально почувствовали себя хуже, прикинулись тяжелоранеными, слабыми и недееспособными. Однако Влад в грубой форме, но без посторонних ушей, разоблачил симуляцию и все попытки обидеться проигнорировал.

— Женам доложу, что не хотите домой, — пригрозил он, в конце концов.

— Это очень беспардонно и жестоко по отношению к тяжелобольным товарищам, — заметил Иваныч. — Спасти, чтобы затем так бессердечно поранить. Ты, Влад, не прав. Мы ведь хотим вернуться в семью полноценными семьянинами, а не беспомощными инвалидами.

Влад внял их жалобам и пообещал быть впредь чутким и внимательным, а женам поведать только о страданиях и муках больничной жизни.

Встречали их в эскадрилье, как фронтовиков, вернувшихся с победой. Жены и дети мертвой хваткой вцепились в отцов, со страхом, боясь потерять, стоит только ослабить хватку.

Влад долго не выходил из вертолета, наблюдая за этими объятиями и слезами радости, и немного завидовал, что его присутствия никто особо не приметил. Как-то лишним оказался. Но это все так и должно быть. Ведь Иваныч и Женя не просто мужья, кормильцы, но и отцы, надежда на полноценную жизнь. И в такие молодые годы потерять родного человека, стать вдовой и сиротой, нет ужасней несчастья, большей беды. Пусть радуются.

Влад вышел, когда толпа рассосалась по группам, кто к Иванычу праздновать возвращение и спасение, а кто к Жене, которого спешили поздравить с отцовством. И не просто как отца, а отца, родившего второго сына, что в южных семьях куда престижней и почетней.

— Ну, здравствуй дом! — Влад вошел в квартиру, бросив на диван сумку и включив телевизор. Чуть больше недели его не было, поэтому слой пыли на мебели и телевизоре невооруженным глазом можно и не увидеть.

Черский предупредил, что, пока будут разбирательства и прочие комиссии, с отпуском выйдет задержка. Где-то на два месяца. Можно рассчитывать на конец июня, начало июля. И это время придется побездельничать. Его настроение не назовешь тоской, обидой, скукой. Нет, легкая туманная грусть. Человеческая, которая свойственна людям, немного завидовать чужому счастью. Это, чтобы заслужить такое радостное и большое счастье, пришлось побывать в беде, в горе и страдание. Но такое чувство принадлежит именно человеку с сердцем и душой.