Плач кукушонка

Девчата и Влад расхохотались.

Всей компанией они поднялись на третий этаж пятиэтажного типового дома. Дверь в квартиру была приоткрыта, и из ее глубины доносились пьяные голоса и прогорклая вонь. Девицы скривились и притормозили у входа.

— Юля, — обратился к ребенку Влад. — Ты знаешь, где лежат документы?

Юля кивнула, и они вошли. Девушки потоптались, но пошли следом. Любопытство и желание не пропустить чего-нибудь интересного победили брезгливость. За столом в центре большой комнаты на трех стульях сидела компания из мужчины и двух женщин, одна из которых, скорее всего, родительница Юлии. Они безразличным взглядом встретили компанию и жестом пригласили к столу.

— Если выпивка есть, садитесь рядом, а то у нас по нулям, все закончилось, — пробасил пропитым голосом мужчина.

— Ой! — заголосила вдруг одна из женщин. — Юлечка пришла, маме с папой кушать принесла. Выкладывай все на стол, зараза, — и женщина пошла на ребенка, который с перепугу попятился к выходу. Но Влад хлопком ладошки по лбу оттолкнул ее, и она грохнулась на пол.

— Ты что тут, падла, творишь? — заорал мужик, но Влад ткнул его кулаком в нос, и тот, брызгая кровью и соплями, улетел в дальний угол. Попытки заголосить типа: "убивают", Влад пресек сразу грозным рыком: — Всем, твари, молчать. Порву, как тузик тряпку!

— Чего надо, чего надо? — затараторил, утирая рукавом разбитый нос, мужчина.

— Я не могу в этом гадюшнике оставить ребенка, — грозно проговорил Влад властным голосом, не терпящим возражений и пререканий. — А посему я забираю ее с собой. Правда, Юля? — уже ласково и нежно, и ребенок с перепугу быстро и согласно закивал. — Вот. Давай, Юля, бумагу, какая есть, и пишущий инструмент. А вы, — он ткнул пальцем в родителей, — сейчас мне расписки писать будете, что она вам не нужна и вы мне ее отдаете.

— Даром не пойдет, — вдруг осмелела родительница. — Давай нам на выпивку.

Влад брезгливо бросил на стол кучку разнокалиберных купюр. Женщина торопливо пересчитала. Вышло 183 рубля. Ее попытку поторговаться и повысить сумму Влад пресек, вырвав у нее деньги.

— После расписки верну.

Это подстегнуло их к написанию под диктовку Влада отказа от дочери за 183 рубля. Владу, даже немножко смешно стало. Он так всех своих птенцов выкупать будет? Ладно, если потребуется, он не только заплатит, но ради них уничтожит любого, ставшего поперек цели.

Влад бросил на стол деньги, положил в карман вместе со свидетельством расписки и подошел к девушкам.

— Это мои документы, чтобы у вас не возникало сомнений, относительно моих искренних намерений, — он протянул одной из них удостоверение личности. Но при виде трех букв КГБ, она сразу вернула их и выразила доверие к его персоне.

— Ну и зверь ты, Влад, когда разозлить тебя, — только и сумели они охарактеризовать его.

Влад присел возле девочки.

— Ну что, милый ребенок. Пойдем ко мне на ручки. Теперь ты моя доченька, и все хлопоты заботы о тебе лежат на мне. Я так думаю, что мы с тобой сдружимся.

Возле такси он попрощался с девицами и сел с ребенком в машину на заднее сидение. Таксист несколько секунд с любопытством рассматривал их обоих.

— Успели?

— Как видите.

— Да, — покачал головой таксист. — Ребенок очень запущен. Худой, совсем голодный.

— Поэтому побыстрей возвращайте меня туда, откуда брали. Будем спасать дальше.

В гостиничном номере стоял шум, гам, звон посуды. Офицеры успели и подарки прикупить, и водкой запаслись на сдачу. И уже без всяких шулеров между собой на символические суммы разыгрались в карты, выпивая и закусывая в промежутках. А во время секи всегда много курят и ругаются.

Юля, увидав такое разгулье, вся сжалась и, испугавшись, попятилась к выходу. Влад присел рядом с ней и, как мог, успокоил:

— Это не мой дом. Домой ко мне мы полетим завтра. А это мои друзья. Они в командировке, поэтому слегка расслабились. И эту человеческую мужскую слабость мы им простим. Ты их не бойся, они все очень добрые и хорошие ребята.

Юля успокоилась, поверив своему покровителю, и, крепко ухватив его за руку, вместе с ним вошла в комнату. После некоторого молчания Иваныч заметил:

— Ну, Влад, как всегда в своем репертуаре. Еще себе одного ребенка где-то прикупил.

— За 183 рубля отдали, — сообщил Влад. — И очень прошу прекратить временно громко материться. Не пугать мне ребенка. Вопросов тоже не задавать. Ребенок еще не умеет разговаривать.

— Глухонемая, что ли? Тогда причем тут мат?

— Немая, но не глухая. Ну-ка, что у вас тут за закусь?

Влад снял с девочки старенькое потрепанное пальтишко и усадил к дальней стенке на кровать, подальше от пьяной компании. Рядом с ней поставил табурет и подобрал со стола на тарелку кусочки колбасы, сырка, хлеба. И принес большую кружку сладкого чая.

— Пока перекуси, а я сбегаю минут на десять. Смелее, никого не бойся, у них сейчас своих забот хватает.