Питомник

– Где конкретно ты находишься?

– На проспекте Мира, – соврала она на всякий случай. На самом деле она находилась в конце Тверской, неподалеку от Миусской площади, в одном из тихих дворов, у дома, в котором жили Солодкины. Ей было интересно, выйдет ли из дома странная запуганная невестка Галины Семеновны и как будет выглядеть ее встреча с белобрысым бандитом, весьма похожим на фоторобот.

В отличие от младшего лейтенанта Телечкина, Варя заметила сходство моментально. Недаром она так увлеклась портретной живописью. Правда, полной уверенности не было. Ей вдруг стало казаться, что она раньше где-то видела этого человека, зыбкое воспоминание никак не желало проясняться, вокруг лепились образы подмосковного дома, массивной улыбчивой дамы с ямочками на щеках, каких-то спортивных подростков, и почему-то в этом во всем присутствовал Пныря.

Дурацкое, мучительное чувство «дежа вю» мешало сосредоточиться. Стандартное лицо глядело с фоторобота, и то же самое лицо мутным облаком плавало в глубине памяти. Она была почти уверена, что белобрысый хам, отказавшийся толкнуть ее машину, совпал не только с картинкой, именно поэтому она узнала его так быстро.

Обогнув квартал, она все-таки вернулась во Двор, выбрала отличный наблюдательный пункт, поставила машину за «ракушками» таким образом, что сквозь щель между гаражами отлично просматривался подъезд.

Белобрысый все сидел на спинке поломанной скамейки. Оставалось позвонить Ксюше, убедиться, что за это время она не успела уйти и предложить свои услуги в качестве шофера. Адрес дачи Варя не знала, а побывать там и взглянуть на сына Солодкиной ей очень хотелось.

Пныря хоть и зарабатывал солидную часть своих капиталов на наркобизнесе, наркотики ненавидел и презирал людей, которые ими балуются.

«Торговать можно, почему не торговать, если покупают? Это свободный выбор каждого человека. Бизнес есть бизнес. Но потреблять нельзя, ни в коем случае. Это самоубийство, то есть самый страшный смертный грех. Если человек за дозу может собственную душу продать, то партнера он тем более продаст. От таких надо держаться подальше. Это не люди, а мусор», – говорил старый вор, хмурясь и нравоучительно поднимая палец.

Связь Галины Семеновны с белобрысым маньяком пока тонула в тумане, возможны были разные варианты: например, если окажется, что Солодкина жертва, то сердобольный Пныря искренне ей посочувствует, проникнется глубокой симпатией, а когда узнает, что опасность угрожает ее юной невестке и внучке, трехмесячному младенцу, пожалуй, возьмется помочь. Тех, кому помогает, Пныря особенно жалует, бережет их, как ветеран боевые награды. Но вот наркомания сына Солодкиной могла бы стать поводом для серьезного недоверия и даже гнева, причем гнев обрушился бы не так на Галину Семеновну, как на Петра Петровича, который поручился за эту женщину.

Поговорив с Бородиным, она не уехала, как обещала, а осталась посмотреть, что произойдет дальше.

Во дворе было тихо. Никто не обращал внимания на белый новенький «Фольцваген». Варя откинулась на спинку сиденья и чуть не заснула. Но вдруг услышала совсем близко тоненький истеричный собачий лай. Бабуля, похожая на городскую сумасшедшую, в цветастой шелковой юбке, открытой маечке и кокетливой кружевной шляпке, с двумя дрожащими пинчерами в голубых вязаных попонках, подошла совсем близко к Вариной машине, заглянула в открытое окно, уставилась на Варю выцветшими, густо подведенными глазами и надменно произнесла:

– Добрый день!

Варя улыбнулась и кивнула в ответ. Старушка чинно удалилась. Собачки затихли и засеменили за хозяйкой. А через несколько минут послышался ее истошный, возмущенный крик и отчаянный визг собачек. «Ну точно, сумасшедшая, – отметила про себя Варя, – в каждом дворе такие есть». И тут же увидела, как мелькнула синяя спина белобрысого.

Как раз в этот момент ей и позвонил Пныря.

– Что ты делаешь на проспекте Мира? – спросил он совершенно больным голосом.

– Я же сказала, еду в машине.

– Откуда и куда?

– У одной моей преподавательницы день рожденья, надо купить подарок, уже заехала в пару магазинов, но ничего… – Варя осеклась потому что увидела, как из подъезда выходит Ксюша с коляской. Белобрысый недавно исчез из поля зрения, однако она не сомневалась, он где-то рядом.

– Ты должна приехать ко мне, сию минуту, – прокашлял в трубку Пныря. – Это очень срочно.

– Что, прямо домой? – удивилась Варя, осторожно вылезла из машины и выглянула из-за гаража, чтобы увидеть, в какую сторону направилась Ксюша.

– Да, прямо домой. И как можно быстрей. Мне очень худо, девочка. Не спрашивай, что случилось. У меня большое горе. Ты приедешь, я объясню. – В трубке послышались частые гудки. Варя убрала телефон в сумку и увидела, как Ксюша беседует со старушкой, хозяйкой двух дрожащих карликовых пинчеров.

Так и не дождавшись конца разговора, Варя села в машину и отправилась к Пныре в Сокольники.

* * *