Питомец

Пока что я наслаждался близостью к тебе, твоим одиночеством, не деля тебя ни с кем.

А потом случилось это.

В тот день ты опять был хмурым, как перед испытанием с Убийцей. Ты увез меня в странное место, и поместил к другим братьям. Насколько я понял, у этих братьев не было отдельных хозяев, а только один, что очень меня удивило. Но не успел я расспросить их, как снова появился ты, одетый очень странно, и с тобой были еще несколько таких как ты. Вы повели нас куда-то в очень странный дом, где заперли в большой комнате. Там мы пробыли очень долго, но никто из братьев не знал причины, по которой мы все были здесь. Странно, но иногда нам казалось, что дом куда-то летел. Наверное, это было оттого, что мы все были в незнакомой ситуации.

Потом за нами пришли. Несколько таких, как ты, со странными намордниками на лицах вывели нас из дома, и я мог бы поклясться, что никогда не видел того, что мне довелось увидеть, выйдя из летучего дома. Небо вместо синего отливало черно-багровым, вокруг высились скалы, коричневые и черные. Когда я ступил на почву, я провалился в нее почти по щиколотку, в серо-бурый пепел.

Потом я увидел тебя. На тебе был такой же намордник, как и на остальных, и много странной одежды. Ты шел медленно, и я услышал страх и волнение всеми фибрами восприятия. Как же так? Что могло так напугать тебя, бесстрашнейшего из таких, как ты? Чего тебе бояться, когда рядом я?

И все же ты боялся. Ты вообще вел себя странно. Несколько других, таких как ты, окружили тебя. «Давайте все-таки обнимемся на всякий случай», вот что ты сказал. Когда другие, наконец, перестали тискать тебя, я тихонько подобрался к твоей ноге, и с урчанием потерся об нее. И в испуге отскочил, расшифровав, наконец, источник твоего страха.

Ты боишься… меня??

Я не мог в это поверить. Неужели я когда-нибудь давал тебе повод для этого?

Я почувствовал, как ты созываешь всех моих братьев. Потом мы куда-то пошли. Ты, братья и я. Другие, такие как ты, остались у летучего дома.

С каждым шагом непонятное место нравилось мне все меньше. Ты шел куда-то вперед, удаляясь от таких, как ты, а я знал, что в непонятных опасных местах, подобных этому, ты и такие как ты в безопасности только когда вы вместе. Конечно, я и мои братья всегда были готовы защитить тебя, как мы сделали это, когда на тебя напал Убийца. И все равно я не был доволен. Судя по тревожным мыслям моих братьев, они тоже.

Я чувствовал, что и ты не хотел идти туда, куда шел. Но ты все равно шел вперед. Ты часто поступаешь странно. Но сейчас ты поступал не странно, а неправильно! Хозяин, неужели ты не понимаешь?

Ты продолжал идти. И вдруг я стал ощущать. Это было странное чувство, словно… словно твои мысли раздвоились, и теперь я слышал не только тебя, и тебя и еще тебя… Или другим, вторым, был не ты?

Я не понимал. Не понимал, чего хочет этот второй. Я слышал его глухо, и неразборчиво, но с каждым новым шагом все лучше. Это был ГОЛОС. Голос, который звал меня, звал и подчинял меня, мою волю… Родной, милый голос, это было так сладко, купаться в его звучании, так сладко! Я и не знал, что ты можешь быть таким ласковым, таким родным, как будто на двоих у нас осталась одна душа, мы с тобой сливались в единое целое, и я млел, я млел и тянулся к тебе всем собой, всем… какой же ты… я чуть сдвинулся из ряда своих братьев, чтобы подойти к тебе, и тогда чтобы ты положил руку мне на голову, так, как ты всегда это делаешь — невообразимо приятно… и встретился с тобой взглядом.

Меня будто окатило холодной водой. Я смотрел на тебя, и не мог оторваться, смотрел в твои такие родные светлые глаза. Холодные глаза, тоскливые и враждебные!

Это был не ты! Не ты звал меня, манил, влек к родному, не ты называл меня ласковыми, не ты обещал мне захлебывающуюся радость и счастье от одного только осознания бытия рядом с…

Кем? Кто там? Кто там впереди? Почему меня так влечет туда, хозяин?

Я чувствовал вокруг все нараставшее возбуждение моих братьев, а сам уже не мог контролировать себя, мои тело и разум самозабвенно рвались вперед. Ну же, иди скорее, хозяин! Не медли! Почему ты задерживаешь нас, двуногий?

Покряхтывая и взвизгивая от нетерпения, мы рванулись вперед.

Двуногому ничего не оставалось, как побежать за нами.

ЭТО находилось уже совсем близко, в странной каменной норе. Едва мы нырнули в нее, нас окружили… странными были эти братья, я не мог их понять, но они были похожи на меня, как две капли влаги, они… Я не глядел на них, я искал ГОЛОС, я шел на него, как на привязи, я уже не знал и не хотел ничего, кроме одного: слиться с обладателем ГОЛОСА, ощутить его в себе, а себя в нем, служить, и растворяться, и быть преданным, преданным, преданным…

Пройдя еще немного вперед, я увидел ЕЕ.

И я понял, что такое теплое, бесконечно долгое и родное счастье.

Только видеть ее. Быть допущенным видеть ее. Оберегать ее, любить ее, быть ее ребенком.

Это она говорила со мной. Она звала меня. Нет. Меня не было. Была только она. Я исчез. Исчезло мое существо, мое сознание… осталась только она. Она, Королева, Мать, моя Вселенная, вся, без остатка.