Питер

Иван поморщился. Нашёл, о ком вспомнить. Гнильщики обитали на заброшенных станциях, в туннелях, в старых ВШ или забытых санузлах. Питались неизвестно чем, отбросами, грибами, растущими в туннелях, всем, что украдут или выпросят у жителей цивилизованных станций. Воровали. Ходили упорные слухи, что гнильщики едят человечину. Бред, наверное.

Иван вспомнил, сколько раз наталкивался на человеческие кости, разделанные и обглоданные, иногда разрубленные ударами чего-то острого. Сначала он думал — крысы. Может, и не крысы.

Может, и не всё бред — то, что говорят о гнильщиках.

Мол, они детей воруют и солят в бочках. На Фрунзенской, кажется, был настоящий бунт, когда выяснилось, что целый табор гнильщиков обосновался в заброшенной ТДП-шке. Народ разволновался, надавал по шее ментам и пошёл гнильщиков жечь.

Иван нахмурился…

И, кажется, сожгли.

…так и есть, плечо начало цеплять стену. Сужение.

Чёрт, только бы пройти… Только бы…

Ноги уперлись во что-то твердое. Иван изогнулся, подсветил фонарем… проклятье!

Тупик. Коллектор забит бетонной пробкой. Ясно.

Значит, план Б отменяется. В спальню Ахмета мы не попадем.

Остается план А. Сомнительный, но всё же…

Иван вздохнул и полез обратно.

* * *

— Помнишь, ты говорил про газовую атаку? — спросил Иван.

Сазонов мгновенно сообразил, круто развернулся. Полы бежевого плаща взлетели, опали. Глаза желтовато-серые, яркие. Красивый.

— Что придумал?

Иван посмотрел на него с весёлым прищуром.

— А ты как думаешь?

— Давай не тяни. Рассказывай, — потребовал тот. — Ну же!

— Слушай, Сазон. — Иван продолжал улыбаться, — а что у нас есть из противопожарных средств?

— Как что? — тот поднял брови. — Лопаты, багры, песок, вода, ведра, брезент — всё как положено. Сам не знаешь, что ли? Нафига тебе они?

Иван качнул головой.

— Да так, — он хмыкнул. — Есть одна идея… идея, идея, и де я нахожусь? — пропел он.

* * *

Иван никак не мог рассмотреть его лицо целиком. Взгляд легко выхватывал фрагменты: вот мясистый, чуть раздвоенный подбородок. Вот подстриженные волосы вокруг уха, частью седые, вот глаз — очень светлый, с тёмной каемкой вокруг, зрачок точечный, словно наколотый булавкой. Вот пальцы — волосатые, крепкие. Вот карман рубашки, армейской, выцветшей, камуфляжные пятна. По отдельности эти фрагменты виделись четко, и каждый вызывал раздражение и даже отвращение, но в целом образа не складывалось.

Закрыв глаза, как привык делать, тренируя зрительную память под руководством Косолапого, Иван попытался увидеть Мемова, собрать фрагменты в единый образ генерала Адмиралтейской. Но нет. Ничего не выходило.

Процесс внимания состоит из трех действий, говорил Косолапый. Первое действие: держать объект, второе — притягивать к себе, третье — мысленно проникать в него. Так учил Косолапый. Он говорил что-то про актерскую систему Чехова, но Ивану про писателя было не очень интересно, а вот про Блокадников — даже очень. Но тогда Косолапый про Блокадников ему не рассказывал…

А теперь вот Мемов.

Если рассмотреть его как следует, можно задавать вопросы. И образ человека будет отвечать так, ответил бы сам человек. Не словами — а покажет, чтобы он сделал.

Иван снова полностью расслабился и начал вызывать в воображении образ генерала.

Толстые пальцы, курчавые волоски. Пальцы лежат на столе — почему-то плывущее, как сквозь туман, нечеткое изображение.

* * *

Толстые пальцы с курчавыми волосками пробарабанили по столу. Остановились.

Мемов нахмурился.

— Так что у тебя за идея? Только коротко.

— Мох, — сказал Иван.

Густые брови Мемова удивлённо поползли вверх.

— Что? — генерал смотрел требовательно. — Какой ещё мох?

Иван усмехнулся.

— О-очень интересный. А идея такая…

* * *

— Смело, — оценил генерал. Потер подбородок. Крупный, с лёгкой синевой, недавно выбритый. Иван опять подумал, что с таким лицом надо прохожих по голове бить, а не армией командовать. Образина. Но ведь умный мужик — даже страшно становится, насколько умный. Взгляд острый до дрожи, глаза светлые, зрачки словно булавкой наколоты. — Думаешь, получиться? Уверен?

Чёрта с два тут уверен. Иван поднял взгляд.

— Вот и проверим.

— Хорошо мыслишь, — сказал генерал. — Раскованно. Риска не боишься. Это мне нравится.

Иван пожал плечами.

— Я же диггер.

— У меня этих диггеров хоть жопой ешь, — откровенно признался Мемов. — Ты — другой. — пауза. — Как закончим с этим, пойдёшь ко мне замом? Мне нужны такие раскованные. Ты талантливый человек, Иван. Я таких людей уважаю и ценю.

Иван даже сперва не понял, что ответить. От открывающейся перспективы кружилась голова. Заместитель первого человека в Альянсе? Это же офигеть, что такое. Просто офигеть.

«А как же Таня?», подумал он. «Как же наше тихое, блин, семейное счастье?»

— А если не выгорит? — спросил он.

— А это уже неважно, Иван. Веришь, нет?

Иван посмотрел на Мемова. А ведь не врет, сволочь. Серьёзный мужик.

— Верю.

* * *

Через два дня заказанное наконец прибыло с Василеостровской.