Письмо ни от кого

После смерти Лучика короновать должны были Тихона, этот вопрос решенный, он согласован со всеми заинтересованными сторонами. Кого сейчас выдвинут в преемники Лучика, я предсказать не берусь, но реальных кандидатов двое: Почемучка и Муха-Цокотуха. У Почемучки отличный послужной список, он хорошо знаком с новосибирскими и томскими ворами, поговаривают, что о нем похвально отзывался сам Дед Хасан. По возрасту Почемучка еще не старый, ему всего пятьдесят восемь лет. Как недостаток, я бы отметил его заскорузлость мышления. Почемучка никак не может избавиться от штампов и стереотипов, присущих преступному миру шестидесятых-семидесятых годов. Так, он никак не может понять, что кооператоров выгоднее постепенно доить, а не отбирать у них все сразу. С Тихоном у Почемучки были отличные отношения. Смерть Тихона для него – скорее минус, чем плюс. Почемучка не управленец, он еще не готов руководить всем преступным миром области. Корону он надеть согласится, а вот что из этого получится, никто не знает.

Теперь о Мухе. В отличие от Почемучки, он – прогрессивный вор, но на нем лежит несмываемое пятно – он по молодости лет судим за половое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости. Все знают, что эта судимость у него туфтовая, но она есть.

– Сейчас перестройка, – заметил Клементьев, – воры закроют глаза на половую статью. Тем более все знают, как Муха на нее раскрутился.

Операцию по нейтрализации преступного авторитета по кличке Муха-Цокотуха проводил Вьюгин. Когда он узнал, что Муха, ни от кого не скрываясь, живет с пятнадцатилетней девчонкой, то добился возбуждения в отношении гражданина Мухина уголовного дела по 119-й статье УК РСФСР. Врачи, осматривавшие «потерпевшую», были категорически против признания ее лицом, не достигшим половой зрелости. У этой девочки в пятнадцать лет фигура была, как у физически развитой двадцатилетней женщины. Но на врачей надавили, и они вынесли заключение – не готова рожать девчонка! Маленькая она еще, а что у нее грудь не помещается в бюстгальтер третьего размера, так это видимость одна, фикция, обман зрения! Муха за сожительство с малолеткой получил два года, но на зоне в обиду себя не дал, а после отсидки круто поднялся.

«По старым законам корона Мухе не светит, – подумал я, – но кто нынче чтит старые законы? Пообещает Муха вовремя выплачивать дань московским ворам, и они его коронуют. В эпоху перестройки экономика важнее воровских традиций».

– Смерть Тихона отчасти выгодна Мухе, – продолжал Ключников. – Тихон при жизни был ярым противником конфронтации с группировками спортсменов и афганцами. Муха же, наоборот, считает, что чем раньше воры нанесут разгром конкурентам, там безопаснее будет в будущем.

– Муха никогда бы не решился на убийство такого влиятельного авторитета, как Тихон, – высказал свое мнение Малышев. – Ворон ворону глаз не выклюет, вор на вора нож не поднимет. Ни один авторитет не решится перешагнуть через воровские законы, напрямую запрещающие смертоубийственные разборки.

Мы с Клементьевым согласились с доводами начальника. Скорее всего, наш преступный мир к взрыву не причастен. Сам метод расправы не характерен для воров. Зарезать, застрелить – это бандиты могут, а вот ликвидировать врагов с помощью живой бомбы – это вряд ли. С другой стороны, «новое мышление» – оно ведь для всех. Это раньше никого не взрывали, а почему бы сейчас не попробовать? «Клубок» (групповое убийство на милицейском жаргоне) распутывать всегда труднее, чем единичное убийство. В «клубке» все перепутано. Поди-ка, догадайся, кого при массовом убийстве хотели ликвидировать.

– Перейдем к остальным жертвам взрыва, – предложил Малышев. – Кто выступит?

Слово попросил я.

– Судя по показаниям свидетелей, в кафе шел неприятный разговор. С одной стороны в нем участвовал кооператор Шафиков, с другой – афганец Демушкин. Комсомольский работник Яковлев был приглашен Демушкиным для солидности, чтобы показать, что горком ВЛКСМ на его стороне. Тихон выступал в споре в роли арбитра. Если они делили собственность, то за посредничество Тихону положены десять процентов от суммы спора. Картина последних минут жизни взорванных спорщиков вырисовывается такая: Демушкин давил на Шафикова, тот оборонялся. Некая третья сила покончила со всеми разом.

– Что они могли делить? – спросил Малышев. – Шафиков не планировал продать свой кооператив?

Мы дружно пожали плечами: хозяйственная деятельность кооператоров нас не касалась, мы же не БХСС, у нас своих дел полно.

– Геннадий Александрович, прошу вас! – Малышев предоставил слово Клементьеву.