Письма Звёздному императору

Саинна даже не спросила, как поживает дочь Лаона. Он не обиделся. Сестре сейчас совершенно не до него. Но ведь и собственные его родители упорно продолжали делать вид, будто «девочки с маяка», Илассиа Саонс, не существует на свете.

Зазвучала священная чаша, издававшая нежный, но властный зов, извлекаемый из металлического ободка.

Церемония проходила, как полагалось, размеренно и с надлежащей торжественностью, но была не очень долгой, поскольку посвящалась наречению имени очередного наследника рода – Саннуо Майвэя. Младенец был вынесен на всеобщее обозрение и приобщен к семейному очагу, после чего Саинна вновь унесла его, передав ожидавшей вне зала кормилице и вернулась, чтобы принять славословия как счастливая мать.

Разглашать подробности, конечно, нельзя, но Лаона впечатлил и обряд, и внешний облик иерофанта в узорчатой ризе, хранимой в секретном фонде Императорского музея (экскурсантам ее никогда не показывают, а сотрудники могут к ней прикасаться, лишь если обладают особым допуском). Наверное, свадебная церемония Саинны и Аллуэна была еще более пышной, но Лаона туда не звали – в то время он считался семейным изгоем.

После завершения церемонии все вновь вышли на лужайку, где уже стояли столики с легкими закусками и напитками. В зале требовалось убрать все предметы, относившиеся к сакральному действу, а иерофанту – переодеться в обычное платье. Тем временем в столовой слуги в последний раз проверяли сервировку праздничного стола и правильность рассадки гостей согласно карточкам с их именами.

Иерофант оказался давнишним знакомым Лаона – старшим сотрудником отдела уйлоанских древностей в Императорском музее. В миру он носил обычное имя – профессор Ниан Ойонай, диссертацию защитил довольно давно, ее тема звучала совершенно академически: «Социальное устройство Уйлоанской империи». Похоже, что именно он был анонимным рецензентом магистерской диссертации Лаона, хотя спрашивать напрямую об этом не полагалось.

Они вежливо поприветствовали друг друга, обменявшись новостями о жизни исторического факультета и о музейных выставках. Непринужденное общение с иерофантом, принадлежавшим к одной из знатнейших семей Лиенны – из первой страты! – возвысило Лаона в глазах родителей Аллуэна, которые до сих пор слышали о нем не самые лестные отзывы.

За столом его снова посадили рядом с Баллайной. Возможно, в этом не было никакого особого умысла. Куда еще его было пристроить? Она – младшая сестра, он – младший сын в семье. На почетные места, отведенные иерофанту и старшей чете Майвэй, никто из них претендовать бы не мог. По другую руку от Лаона восседала его матушка, а с Баллайной соседствовал Аллуэн. Всё логично и благопристойно.

Лаон не мог придумать, о чем говорить с Баллайной, а молчание выглядело несколько нарочитым. В разговор вступила она сама, спросив, где он провел каникулы.

– С моей семьей, на мысе Морну.

– У вас там загородный дом?

– Нет, госпожа. Там маяк, на котором служит мой тесть.

– А, я помню! И на скалах гнездятся морские птицы, забыла, как они зовутся…

– Илассиа.

– Да! Простите, не сразу всплыло в голове. Ведь это имя вашей дочери?

– Именно так, госпожа.

– Сколько ей лет, господин Саонс?

– Уже четыре.

– Ей не скучно одной?

– Другой жизни она не знала. А дедушка с бабушкой очень любят ее и стараются не давать ей скучать. Я тоже звоню каждый день.

– Вы хороший отец.

– Я стараюсь им быть, госпожа Майвэй.

– Зачем так чинно? Можно просто Баллайна.

– Ваши родители не сочтут мои манеры развязными?

– Нет, ну что вы! Мы теперь кровные родственники. У нас общий племянник!

– Хорошо. Тогда и я – просто «Лаон».

К облегчению Лаона, она не предложила перейти на «ты». Иначе он был бы вынужден отказаться. Столь стремительное сближение с сестрой Аллуэна не входило в его намерения. Он вообще ничего про нее не знает. Лишь догадывается, что ей на вид лет шестнадцать-семнадцать, и, похоже, она еще не обручена. Иначе о ее женихе бы упоминалось, а на тонкой руке красовался бы серебряный обручальный браслет.

Матушка смотрела на воркование Лаона и Баллайны весьма одобрительно. А он продолжал ощущать себя неловко, ибо делал не то, что хотел, а то, чего от него ожидало всё это светское общество. Он гораздо охотнее поговорил бы с профессором Ойонаем о том, существуют ли аналогии уйлоанской церемонии у очага во вселенской истории цивилизаций. Но затрагивать такие материи за общим столом было совершенно немыслимо. А старшие супруги Майвэй беседовали с иерофантом про каких-то знакомых, о которых Лаон понятия не имел. Но фамилии были громкие: Кассай, Виттай… Все – из высшей страты, которой, по сути, принадлежала вся власть на Лиенне.

Наконец, семейное празднество завершилось долгим и постепенным прощанием всех со всеми. Лаон собирался тихонько попросить Саинну вызвать для него байсун, но внезапно сам иерофант, профессор Ойонай, предложил подвезти его: «Мы ведь с вами живем поблизости, да, коллега? В университетском квартале?»..