Письма в Небеса

И, бросив сонного приятеля, он снова схватился за Чехова. Больше к Первому он не приставал, только время от времени выкрикивал из-за книги: «Да!.. Вот это верно!.. Понимает человек!.. В самую точку!..» При каждом таком выкрике Первый вздрагивал и старательно притворялся спящим. Забытый детективчик валялся под сиденьем.

…Поезд подходил к Балтийскому вокзалу, пассажиры выстроились в проходе между сиденьями. Первый выудил свою книгу из-под скамьи и поспешил к выходу. Второй, расталкивая народ, бросился за ним.

— Подожди, я тебе все-таки перескажу один рассказик!..

Видимо, он все-таки настиг его на перроне, потому, что, подходя к турникету я явственно услышал в толпе:

— …А у дамы-то с собачкой муж дома остался…

Письмо 1 НО ОНИ НЕ УМИРАЛИ…

Для внешнего человека нет более пугающего слова, чем «кладбище». А люди православные… Нет, нельзя сказать, будто мы вовсе не боимся смерти: положа руку на сердце, как бы мы ни храбрились, как бы ни уверяли, что-де «смерть — это только переход», но когда судьба подводит к этому переходу вплотную, мало кто остаётся невозмутимым. И всё-таки мы любим гулять по кладбищам, мы любим дышать этим покоем, впитывать эту тишину… Порою среди смиренных могилок Божие присутствие ощущается острее, чем в ином храме…

В Петербурге много чудесных кладбищ, много славных могил, давно ставших святынями для всей России. Одно из них — Волковское кладбище. Освящённое останками блокадных мучеников, оно дорого сердцу всех, любящих наш город. Но я сейчас говорю не об этих святых могилах, а только об одном уголке Волковского кладбища — о Литераторских мостках.

Дух захватывает, когда попадаешь сюда! Как густо засеяна здесь земля русской славой! Академик Павлов, Миклухо-Маклай, Тургенев, Блок, Бехтерев, Гаврилин, Петров-Водкин, Ольга Берггольц… Вот они — все лежат тут, рядом, на маленьком пятачке питерской холодной земли, и нет никакой помпы, никаких фанфар — всё тихо, спокойно, мирно и смиренно, как и положено быть на кладбище.

Ходишь от могилы к могиле, читаешь за одним громким именем другое — не менее громкое, сравниваешь надгробия… Вот незатейливый памятник над могилой Александра Блока — точно не надгробие, а верстовой столбик, — скромная веха на пути в вечность. А вот пышный монумент поэту Апухтину — очень красивый, но кто его, бедного, помнит сейчас? Поэт был неплохой, очень неплохой, — но в России мало быть неплохим поэтом, у нас заметны только гении… Всё же нельзя не помянуть Апухтина добрым словом: душевный был стихотворец, и не без блеска. Помните, может быть, его душераздирающий стих: «Всё васильки, васильки… Сколько их выросло в поле!..» Этот стих написан от лица больного, лежащего в психиатрической лечебнице, в нём исполненный ужаса бред перемежается с ясными и нежными воспоминаниями о днях юности… Прежде чтецы-декламаторы любили читать со сцены эту маленькую поэму, поражая зрителей переходами от лирической напевности к диким воплям безумца.

А вот и настоящий безумец — Всеволод Гаршин, простенькая его могилка… Признаться, я был удивлён, что он, самоубийца, попал на православное кладбище. Потом решил: видимо, самоубийство Гаршина было списано на болезнь писателя и потому не сочтено грехом… Не много написал Гаршин за свою недолгую и полную боли жизнь, но две его вещи будут жить, пока жива русская литература: пронзительный рассказ «Красный цветок» и скромная «Лягушка-путешественница» — сказка не хуже, а может быть, и лучше самых прославленных творений Андерсена.

Вот Иван Сергеевич Тургенев… Как странно видеть его здесь, в Питере! Что общего он имел с этим городом? Лежать бы ему в родных, мягких орловских землях или, может быть, в любимом Париже — уж Париж-то явно был ему роднее промозглого Петербурга. Неподалёку И.А. Гончаров — его могила на приволье, вокруг просторно, чисто, много воздуха; словно у себя в имении лежит Иван Александрович… А вот изумительный памятник над могилой Глеба Успенского — куда там Тургеневу и Гончарову!.. Да только этого писателя имя мало что говорит нашим современникам… А жаль, жаль! Глеб Успенский, может быть, и не лучший из наших литераторов, но читать его сегодня отнюдь не бесполезно. Один только рассказ «Выпрямила» чего стоит! Сколько в нём остроумия, сколько метких слов о западной культуре, сколько мудрых раздумий — и с Достоевским сравнить не стыдно!

…Пока не споткнёшься, не заметишь могильную плиту Помяловского. Вот уж этого-то автора нам помнить просто необходимо! «Очерки бурсы» современным православным людям нужно читать и перечитывать — и мирянам, и священникам, — хотя бы для того, чтобы лучше понимать, почему в России случилась революция и была ли она такой уж несправедливой. Или небольшой его рассказ «Вукол» — об отважном маленьком мальчике, нашедшем в себе силы противостать наглости, хамству и жестокости взрослых дядей, — прекрасный рассказ, благотворная и целительная встряска для души!