Письма. Том I. 1828–1855

Первое. В семинариях наших обращают внимание и ценят в учениках успехи и поведете-и только. Но сколько я могу судить об этом по моим опытам, мне кажется, что в наших духовных училищах надобно замечать и ценить в особенности и преимущественно признаки набожности и затем прилежание. Сколь бы ни были слабы способности в ученике, но если он прилежен, т. е. деятелен и набожен, то отнюдь не должно исключать его из училища за непонятиям наук. Полемиков и совопросников о предметах веры нужно очень немного, да и те должны брать уроки у Спиридона Тримифунтского[265], обратившего на соборе философа-язычника. А многоученых нам нужно еще менее; иначе плохо будет, когда все будут доктора богословия. Но деятельных и набожных нужно как можно более. Деятельный при самых слабых способностях своих полезнее многоученого лежаки, потому что он много переделает дела и следовательно сделает добра в жизнь свою; а даровитый и ленивый-ничего, и слава Богу, если он только этим и кончит свое многоученое поприще; а то беда, коли примется учить по своему мудрованию. О набожных же детях Вам нечего говорить; Вы сами лучше меня знаете из житий святых. Итак, по-моему, в первом разряде учеников должны быть не звездохваты только, но деятельные и благочестивые. Этого термина у нас в семинариях и не употребляют; а исключать из семинарий не слабо-способных, а всех неисправимых в поведении и характере без различия способностей и происхождения.