Письма Старка Монро

- Видите ли, - объяснил он, - не стоит затрачивать сорок пять фунтов на меблировку комнаты, чтобы потом выбросить все это за окно и заменить меблировкой в сто фунтов. В этом нет смысла, Монро. А, что? Я меблирую этот дом так, как еще никакой дом не был меблирован. Люди будут приезжать за сто миль, чтоб полюбоваться на него. Но приходится делать это комната за комнатой. Пойдемте вниз и полюбуйтесь на столовую. Вы должно быть проголодались после поездки.

Столовая действительно была убрана роскошно, - ничего пошлого и все великолепно. Ковры такой толщины, что нога точно тонула во мху. Суп был на столе, и миссис Колингворт ожидала нас, но он повел меня по комнате посмотреть обстановку.

- Сейчас, Гетти, - крикнул он через плечо, - я только покажу ему все. Ну-с, эти стулья, - сколько, вы думаете, стоит каждый? А, что?

- Пять фунтов, - сказал я наудачу.

- Именно! - воскликнул он в восторге. - Тридцать фунтов полдюжины. Слышишь, Гетти! Монро сразу определил цену. Теперь, дружище, сколько за эту пару занавесей?

Пара была великолепная, пунцового бархата, с вызолоченными карнизами. Я не решился рисковать своей неожиданно приобретенной репутацией знатока.

- Восемьдесят фунтов! - гаркнул он, шлепая по ним руками. - Восемьдесят фунтов, Монро. Что вы об этом думаете? Все, что есть в этом доме, первого сорта. Да вот, посмотрите на эту горничную. Видели вы милее?

Он схватил за руку девушку и подтащил ее ко мне. "Не дурачься, Джимми", - кротко сказала миссис Колингворт, а он расхохотался так, что клыки обнажились до корней под щетинистыми усами. Девушка прижалась к госпоже, полуиспуганная - полурассерженная.

- Полно, Мэри, ничего! - крикнул он. - Садитесь, Монро, старина. Добудьте-ка нам бутылочку шампанского, Мэри, выпьем за дальнейшие успехи.

В середине обеда он выскочил из комнаты и вернулся с круглым кошельком, величиной с гранатовое яблоко, в руке.

- Что это такое, как вы думаете, Монро?

- Не имею понятия.

- Дневной заработок. А, Гетти? - Он распустил шнурок, и куча золота и серебра посыпалась на скатерть, монеты завертелись и зазвенели между тарелками. Одна скатилась со стола на пол, и была подобрана Мэри.

- Что там такое, Мэри? Полсоверена? Положите его себе в карман. Сколько всего сегодня, Гетти?

- Тридцать один фунт восемь шиллингов.

- Видите, Монро! Заработок одного дня! - Он засунул руку в карман брюк и, достав пригоршню соверенов, потряхивал ими на ладони. - Взгляните-ка, парень. Это не то, что в Авонмуте. А, что?

- Приятная будет новость для тамошних кредиторов, - заметил я.

Он нахмурился на меня с самым свирепым видом. Вы не можете себе представить, каким зверем выглядит Колингворт, когда рассердится. Его светлые голубые глаза загораются враждой, а жесткие волосы топорщатся, как чешуя гремучей змеи. Некрасив он и в добром настроении, а в сердитом просто чудовище. При первом симптоме опасности его жена выслала горничную из комнаты.

- Что вы за чушь несете! - крикнул он. - Неужели вы думаете, что я буду корпеть годы, чтобы расплатиться с этими долгами.

- Я думал, что вы обещали уплатить, - сказал я. - Во всяком случае, это не мое дело.

- Надеюсь, - крикнул он. - Деловой человек рискует, чтоб выиграть или потерять. Он отводит рубрику для безнадежных долгов. Я заплатил бы, если б мог. Я не мог, и потому сбросил их со счетов. Никто в здравом рассудке не вообразит, что я работаю в Бреджильде для торговцев Авонмута.

- А если они явятся к вам с требованиями уплаты?

- Посмотрим, решатся ли они на это. Пока я плачу за каждую вещь, которую ко мне приносят, чистоганом. Я пользуюсь такой репутацией, что мог бы отделать весь этот дом, от фундамента до конька крыши, как дворец, только я решил отделывать комнату за комнатой за наличные. В одной этой комнате около четырехсот фунтов.

Постучались в дверь и вошел мальчик в ливрее:

- С вашего позволения, сэр, мистер Дункан желает вас видеть.

- Передайте мой привет мистеру Дункану, и скажите ему, что он может убираться к черту.

- Дорогой Джимми! - воскликнула миссис Колингворт.

- Скажите ему, что я обедаю, и что если бы все короли Европы собрались в моей приемной, я бы не выглянул в дверь, чтобы посмотреть на них.

Мальчик исчез, но минуту спустя вернулся.

- Извините, сэр, он не хочет уходить.

- Не хочет уходить? Это что значит? - Колингворт разинул рот и поднял вилку и ножик. - Что это значит, плут? Что вы такое болтаете?

- Вот его счет, сэр, - сказал испуганный мальчик.

Лицо Колингворта потемнело и на лбу вздулись жилы.

- Его счет, да? Взгляните сюда! - Он вынул часы и положил их на стол. Теперь без двух минут восемь. В восемь часов я выйду, и если найду его в приемной, подмету им улицу. Скажите ему, что я размечу его в клочки по всему приходу. У него только две минуты, чтобы спасти свою жизнь, и одна из них уже прошла.

Мальчик вылетел из комнаты, и минуту спустя мы услышали шаги вниз по лестнице и звук захлопнувшейся двери. Колингворт откинулся на спинку стула и хохотал, пока слезы не выступили на его глазах, меж тем как жена его дрожала от сочувственного веселья.