Письма с войны

Октябрь 12, 2005.

Почему тебе можно называть меня «моя любовь», а стоит мне обронить «детка», и всё, все демоны ада вырываются наружу? У тебя теперь новое прозвище, тыковка. Хотя «сладкие щёчки» тоже подойдёт.

Господи, почему Генри так торопится расти? Он мне обещал, что не будет расти, пока я не вернусь. На этих фотографиях он выглядит таким большим. Он же уже почти достаёт тебе до талии. И, справедливости ради, нулевой класс не обязателен. В любом случае, мы еще успеем повеселиться все вместе.

Я знаю, что ты меня поддержишь. Я ценю это и люблю это в тебе. Но я просто хочу забыть о том, что случилось. Мне уже сказали, что это не самый здоровый выбор, но всё же. Я собираюсь узнать, можно ли мне остаться в Штатах до конца службы, так что всё будет хорошо.

Кстати говоря, я скоро еду домой. Где-нибудь к Новому году или, может, к середине февраля. Так что не занимай День святого Валентина. И ночь тоже.

Крепко обними и поцелуй от меня Генри. Следи, чтоб он делал всю домашку и общался с другими детишками. Целую и обнимаю тебя.

Я люблю тебя.

Эмма.

Нил вошел в палатку, кивнув в знак приветствия, как раз, когда она дописывала свое имя. Присев на соседнюю койку, он начал накладывать мазь на обожженную руку. Теперь, после месяцев лечения, она выглядела куда лучше, чем вначале, и шрамов стало гораздо меньше.

- Ты слышала?

- О чем? – отозвалась она, засунув письмо в конверт и облизав полоску клея на клапане.

- Разговоры о том, что какого-то важного пленного надо перевезти через всю страну, и нас на это подписали.

Эмма закатила глаза:

- Опять нам быть няньками?

- Ну, да, няньками, только гулять с подопечным по минным полям и под дождём из пуль. Ах, да, еще отбивать атаки тех, кто точно захочет его освободить от нашей заботы.

- Ты опять смотрел «Спецназ города ангелов»?

- Нет, ну, а что? Мишель Родригес горяча.

- Ага, а ещё она лесбиянка.

- Да ладно! Быть не может! – недоверчиво воскликнул Кэссиди. – У тебя, что, встроенный гейдар что ли?

Блондинка усмехнулась, покачав головой:

- Сколько это займёт? Две недели, думаю, потолок.

Нил кивнул:

- Выдвигаемся, говорят, в начале ноября. Им нужно время, чтоб всех нас проинструктировать о неразглашении информации, показать нам маршрут и подготовить к возможным угрозам.

- Можно подумать, самого Усаму повезём.

- Ну, может этот парень – его правая рука? – пожал плечами Нил.

Она кивнула, поднимаясь с койки:

- Это будет моя последняя операция перед отъездом домой.

Парень улыбнулся, закручивая тюбик:

- На этот раз мы успеем к рождественскому ужину.

Эмма улыбнулась в ответ, впервые по-настоящему улыбнулась за эти месяцы:

- Начинаем считать дни.

* * *

Декабрь 28, 2005. Сторибрук, Мэн.

В этом году Рождество было особенным, хотя Реджина не могла точно сказать, почему. Может, потому, что первый раз Рождественская вечеринка прошла гладко, и Генри не заплакал, сидя у Санты на коленях, так что у них в альбоме, наконец, появилась нормальная фотография с Санта-Клаусом. Может, потому, что выпавший снег укрыл город толстым белым одеялом, и Генри уговорил маму пойти гулять и рисовать снежных ангелов. Реджина, кстати, поймала сына на попытке есть снег. Может, дело было в радостном лице Генри, когда он обнаружил под ёлкой подарок с подписью «От Эммы» (кассету с «Фантастической четверкой», потому что Реджина выполнила полученное домашнее задание и узнала, кто такая Невидимая Леди). Малыш обежал весь дом в поисках блондинки и, не найдя никого, спросил, где она. Реджина ответила, что Эмма всё еще на работе и специально попросила Санту привезти ему подарок от неё. В каком-то смысле это была правда, и сюрприз, который Генри получит, когда Эмма вернётся домой, стоит того, чтоб подождать.