Письма с дороги

Тогда же, в подтверждение того, что в европейском культурном обществе стремление к освобождениюиз неразрывной цепи ужаснойорганизации отражается именно в проповеди народного типа жизни, то есть проповеди трудовой жизни,а не трудовой каторги из-за хлеба, я привел речь поденщика Джозефа Арча в английском парламенте — речь, которую с полным вниманием "слушали герцоги и лорды" и не могли не задуматься над глубоким ее смыслом. Этот оратор — простой поденщик, с детских лет прошедший всю нужду рабочего человека. Вот какой у него вид: "Большая голова с широким лбом; глаза, добродушно смотрящие из-под нависших бровей; несколько горбатый нос; густые с проседью волоса и борода; атлетическая грудь, при слегка согнутой спине и больших грубых руках — словом, типическая фигура человека, для которого физический труд составляет привычное занятие. Это и есть Джозеф Арч, первый представитель земледельческого сословия,которое только теперь, [2]со времени завоевания Англии норманнами, начинает понемногу подниматься в смысле общественном и экономическом"."Этот депутат, вынужденный и в депутатском звании кормиться трудами своих рук, всего лет десять тому назад жил исключительно земледельческим трудом, странствуя как работник по всей Англии в течение двадцати лет". Во время этих странствований он брал с собою только мешок с необходимым платьем и двумя-тремя книгами, спал где придется, питался черным хлебом. За это время Арч по собственному опыту узнал всю тяжесть положения рабочего человека, и вот, благодаря новому гладстоновскому избирательному закону придя в парламент, стал проповедовать здесь "трудовую жизнь" как выход из всех зол ужасной организации; он стал проповедовать крестьянский строй жизни, а не махорку, как это иной раз, конечно, по недоразумению, проповедуем мы, — не серые щи, не спасенье под лавкой, не подвижничество в нищете и каторжном труде, а именно трудовую жизнь;он потребовал не много и не мало — три акра земли и корову на каждого человека,живущего в Англии… И несмотря на это нешуточное требование, широта идеи, лежащая в этом требовании Арча, и ее значение в освобождениивсего общества от "ужасной организации жизни" так велика, что над ней не могут крепко не задумываться высокопоставленные сотоварищи крестьянского депутата. "Достоинство и скромность этого поденщика, который еще недавно по 12–15 часов рылся в болоте, чтобы заработать несколько шиллингов, сделали его любимцем парламентских сочленов, и герцоги и лорды охотно слушают его речи и даже включают в свои программы его девиз — три акра и корова".

Многозначительность для всех слоев английского общества этой, повидимому, очень умеренной программы крестьянского депутата очень скоро обнаружилась в весьма рельефных фактах живой действительности. В уличных беспорядках по случаю безработицы, в народных кварталах Лондона требование трех акров и коровы провозглашалось народными голодающими массами во всеуслышание. Вожаки, призванные в суд, ссылались в свое оправдание на Чемберлена, который, будучи министром, сам стоял за требование Арча и указывал на эти три акра именно как на "исход" из пут "ужасной организации". Чемберлен, призванный также на суд в качестве свидетеля, имел мужество публично подтвердить слова вожаков уличной толпы, и таким образом у людей, вполне разъединенных общественным положением, мысль об исцелении от зла оказалась одна и та же и, стало быть, одинаковое качество нравственного страдания.

Вот каким, имевшимся под руками в ту пору, материалом мог я подтвердить читателю многозначительность впечатления, полученного мною при непродолжительном столкновении с крестьянскими семьями, по счастью наделенными всеми средствами для того, чтобы житьименно такою жизнью, которую современный культурный человек как бы хочет купить на деньги.

В то время не было у меня под руками другого "печатного" материала, который бы рисовал тяготу современного культурного строя жизни и указывал бы выход из нее в очертаниях той жизни, которая так пленительна в крестьянстве. Теперь, когда я занимаюсь пересмотром и переработкой старых корреспонденции, оказывается уже возможным подкрепить ранее сказанное кое-чем новым, что также можно найти под рукой.

Прежде всего я позволю себе сделать небольшое извлечение из фельетона "Русских ведомостей", в котором пересказывается содержание книги Летурно "Evolution de la morale".