Письма, полученные мной от Шрилы Прабхупады. Том 1

Было очевидно, насколько глубоки познания Прабхупады в науке о Кришне, но нам общаться с ним было не всегда легко. Из-за языковых отличий тем из ребят, которые проводили с Прабхупадой больше времени (как например Кит (Киртанананда)), приходилось помогать другим, кто не мог легко общаться с Прабхупадой. Но язык был лишь частью трудностей. Если мы говорили что-то иносказательно, предваряя это длинным вступлением, он переспрашивал: «А? Что?» Нужно было говорить просто и ясно и задавать хорошие вопросы. Нельзя было использовать сленг, засоряющие речь слова и фразы типа «ну, знаете», «ведь правда», в надежде, что Прабхупада из вежливости поддержит нас. Мы чувствовали, что нужно обращаться к Прабхупаде, как к духовному учителю, и задавать ему серьезные, философские вопросы.

Мало-помалу я получал возможности выражать свои сомнения и задавать вопросы, которые меня волновали. В один из вечеров я спросил Прабхупаду:

– Есть такие писатели, вроде Ницше и других, которые ведут людей в неверном направлении. Только теперь я стал понимать, как сильно они сбивают людей с толку. Их возвания имеют силу, и они пытаются быть честными, но заключения их жалкие и достойны лишь сожаления. Есть ли у них хоть какое-то сознание Бога?

Прабхупада сказал:

– Их искренность – это их сознание Бога.

Ответ Прабхупады был важен для меня. Если бы он сказал: «Да, они негодяи и глупцы, они – полностью бесполезны, и всем им место в аду», – то из-за своих привязанностей мне было бы трудно принять это. Вместо этого, Шрила Прабхупада умело помог мне, признав их возможное сознание Бога, хотя эти люди и прозябали в темноте. Прабхупада объяснил, что они, по крайней мере, пытались искать истину, а не наслаждаться чем-то. При этом они пребывали в невежестве, зависимые от своего умствования. Таким образом, я смог, наконец, сделать этот неизбежный шаг и оставить в прошлом повлиявших на меня мыслителей, в то же время сохраняя сочувствие и уважение к их жизни и устремленности.   

Однажды я опять опоздал на общий обед, и Прабхупада снова накормил меня отдельно. Сидя перед Прабхупадой, я ел дал с чапати, и сказал, что мне очень нравится прасад, и особенно нравится ломать чапати на кусочки и макать их в дал.

– Да, ты так делаешь? – сказал Прабхупада, улыбаясь и делая вид, что удивлен и что его заинтересовала такая мелкая привычка. Наше преимущество в те дни заключалось в том, что нас было всего несколько человек, и Прабхупада мог каждому из нас уделить много внимания. Я не представляю (по крайней мере в отношении себя), как бы я смог привязаться к Кришне, если бы Прабхупада не создавал во мне этой привязанности. Кто еще мог бы увидеть искру любви к Богу в моем энтузиазме по отношению к далу и чапати? Кто еще мог вселить в меня уверенность и вести вперед?

Как-то утром, после лекции Прабхупады, я вышел их храма и присел на бордюрный камень. Я смотрел на Вторую авеню, размышляя, чем бы заняться. Это было воскресенье, и мне не нужно было идти в офис. На тот момент я еще не принимал решения – посвятить Шриле Прабхупаде все свое время. Прабхупада оставался внутри, разговаривая с несколькими ребятами. Должно быть, через окно он увидел меня, сидящего на улице, потому что попросил кого-то, чтобы меня позвали. Мне было приятно, что Прабхупада хочет меня видеть, и вошел в здание. Прабхупада все еще сидел на своем помосте. Он сказал:

– У нас будет пир, и я приглашаю тебя прийти к обеду. Ты занят, или сможешь прийти?

– Нет, сегодня воскресенье, – сказал я. – Я могу прийти.

Я уже слышал от кого-то, что проводятся пиры, но думал, что это только для своих. Поначалу я думал, что и утренние лекции тоже только для своих, поэтому не ходил на них пару недель. Поэтому сейчас, когда Прабхупада лично пригласил меня, я с радостью согласился. Если бы он сам не подобрал меня с мостовой, я бы на пир не пошел.

Шрила Прабхупада сам приготовил прасад и обслуживал нас по время воскресного пира. Мы сидели рядами в его комнате на втором этаже, а он ходил босиком между рядов и накладывал нам в тарелки прасад из разных кастрюль. Он спрашивал, чего мы хотим, и с удовольствием накладывал нам это блюдо. Это были не такие блюда, как в обычный обед, а еще более вкусные и приправленные разными специями. Но самым вкусным был сладкий рис. Даже после того, как мы съели по полной тарелке, Прабхупада подходил снова и предлагал добавку. Он остановился передо мной. Не хочу ли я еще сладкого риса? В начале своей духовной жизни я полагал, что следует ограничивать себя в том, что больше всего нравится. Поэтому я попросил добавить мне простого риса. Но даже этот «простой» рис был роскошным желтым рисом с сырными шариками.