Письма Плиния Младшего. Панегирик Траяну

(9) Что может быть смелее этого прекраснейшего и длиннейшего отступления: νόσημα γάρ. [Болезнь ведь (Демосфен XIX, 259).] А это место, более краткое, но равное по смелости: τότε εγω μεν τω Πυθωνι θρασυνομένω και πολλω ρέοντι καθ’υμων1210, [Тогда я противопоставил обнаглевшему Пифону, мощно устремившемуся на вас (Демосфен XVIII, 136).] Того же порядка: όταν δε εκ πλεονεξίας και πονηρίας τις ώσπερ οΰτος ισχύση, η πρώτη πρόφασις και μικρον πταΐσμα άπαντα ανεχαίτισε και διέλυσε. [Когда кто-нибудь так, как этот человек, усилится путем стяжания и низости, то достаточно первого предлога и легкого толчка, чтобы все разрушить и уничтожить (Демосфен II, 9).]

Подобно этому: απεσχοινισμένος άπασι τοΐς εν τη πόλει δικαίοις [Отвергнутый всеми справедливыми людьми в городе (Демосфен XXV, 28).] и там же: συ τον εις ταΰτα έλεον προδέδωκας, ’Αριστόγειτον, μαλλον, δ’ανήρη/ας όλως. μη δη, προς ους αυτος έχωσας λιμένας και προβόλων ενέπλησας, προς τούτους ορμίζου. [Сострадание здесь, Аристогитон, ты потерял, — нет, вовсе уничтожил. Не стремись же к гавани, которую ты засыпал и завалил скалами (Демосфен XXV, 84).] Он же сказал: τούτω δ’ουδένα ορω των τόπων τούτων βάσιμον οντα, αλλα πάντα απόκρημνα, φαραγγας, βάραθρα. [Я не вижу здесь ни одного места, где бы он мог пройти. Внизу крутизны, утесы и пропасти (Демосфен XXV, 76).] И опять δέδοικα μη δόξητέ τισι τον αει βουλόμενον ειναι πονηρον των εν τη πόλει ηαιδοτριβεΐν; [Боюсь, как бы кому-либо не показалось, что у вас человек, неизменно желающий быть негодяем, находится среди учителей (Демосфен XXV, 7).] недостаточно этого: ουδε γαρ τους προγόνους υπολαμβάνω τα δικαστήρια τοΰτα υμΐν οικοδομησαι, ίνα τους τοιουτους εν αυτοΐς μοσχεύητε, [Я не представляю себе, чтобы предки построили вам эти суды для того, чтобы вы выводили там таких людей (Демосфен XXV, 48).] вдобавок: ει δε κάπηλός εστι πονηρίας και παλιγκά πηλος και μεταβολεύς [Если он продавец низости, перепродавец и меняла (Демосфен XXV, 46).] и тысячу подобных же мест, не говоря о том, что Эсхин называет θαύματα, ΰ не ρήματα. [«Чудища», а не «изречения» (Эсхин, Против Ктесифонта 167).]

(10) Я неожиданно доказал положения противоположные; ты скажешь, что Демосфена и винят за такие приемы. Посмотри, однако, насколько больше тот, кого упрекают, чем тот, кто его упрекает, причем большим его сделали именно такие приемы: во всем прочем проявляется его сила, в них — его величавость. (11) Разве и сам Эсхин удерживался от того, за что он поносил Демосфена? χρη γαρ το αυτο φθέγγεσθαι τον ρήτορα και τον νόμον όταν δε ετεραν μεν φωνην αφιη ο νόμος, ετέραν δε ο ρήτωρ. [Оратор и закон должны говорить одно и то же. Когда же закон говорит одни слова, а оратор другие... (там же, 16).] В другом месте: έπειτα αναφαίνεται περι πάντων εν τω ψηφίσματι. [Затем все становится ясным в постановлении (там же, 101).]

Опять в другом: αλλ’ εγκαθήμενοι και ενεδρεύοντες εν τη ακροάσει εισελαύνετε αυτον εις τους παρανόμους λόγους. [Но укрепившись и утвердившись в слушании, загоняете его в противозаконные речи (там же, 206).] (12) Это ему до такой степени понравилось, что он повторяет: άλλ’ώσπερεν ταΐς ιπποδρομίαις εις τον τοΰ πραγμάτος αυτον δρόμον εισελαύνετε. [Но как... на конных ристаниях загоняете его на путь действия (Эсхин, Против Тимарха, 176).] Это место уже осторожнее и суше: συ δε ελκοποιεΐς...ή συλλαβόντες ως λ·ηστην των πραγμάτων δια της πολιτείας πλέοντα [Ты же наносишь рану... или вы, захватив как разбойника, плывущего в делах государства (Эсхин, Против Ктесифонта, 208, 253).] и прочее.

(13) Ожидаю, что кое-что в этом письме, например — «стонет руль» и «близок морским богам», ты сразишь такими же замечаниями, какими и места, о которых я пишу; я ведь понимаю, что, прося снисхождения за прежнее, я впал в те же ошибки, которые ты заклеймил. Что же! — срази, только теперь же назначь и день, когда мы могли бы лично переговорить и о том и об этом. Или ты сделаешь меня робким, или я тебя — смелым. Будь здоров.

27

Плиний Патерну1211 привет.

(1) Каким могуществом, каким достоинством, каким величием, какой, наконец, божественностью обладает история, это я не раз чувствовал раньше и почувствовал совсем недавно1212. Некто публично читал правдивейшую книгу; продолжение ее отложили на другой день1213. (2) Друзья одного человека просят и заклинают не читать остального1214. Так стыдно слушать о том, что они сделали, людям, которым вовсе не было стыдно делать то, о чем они слушают краснея. Автор исполнил то, о чем его просили; совесть позволила ему это, но книга, подобно самому факту, остается, останется, и ее будут всегда читать, тем более, что она не была прочитана сразу же, а людям не терпится познакомиться с тем, что отсрочено. Будь здоров.

28

Плиний Роману1215 привет.